— И не думал по-иному делать, — успокоил я мужчину.

Вообще я конечно немного боялся, что тетушка приревнует меня к Повелецкой. Что для той я вон какие необычные картины написал, а для нее — лишь простой портрет. Но тут я оказался неправ. За меня и мой талант тетя радовалась больше, чем думала о более красивой картине для соперницы. В который раз убеждаюсь, что повезло мне с ней.

Пообедав, я снова отправился к Маргарите Игоревне. В этот раз она встретила меня в платье, спокойно впустила за порог, и даже чай к моему приходу уже был у нее готов.

— Еще раз извиняюсь за утреннее вторжение, — сказал я, попивая горячий напиток.

— Пустое, — отмахнулась она. — Я больше переживаю, что ваш костюм будет вам не в пору. А то с каждым визитом вы словно раздаетесь вширь в плечах на пару пальцев.

Я лишь посмеялся от такой грубой лести, однако Угорская не сильно-то и утрировала. Когда я надел костюм, он и правда чуть жал мне в плечах. Совсем немного, но все же. И после нового снятия мерок оказалось, что я действительно чуть раздался вширь. Не настолько, как говорила дама, но все же… Благо перешила она пиджак быстро. Шов у нее был лишь намечен, прострачивать до примерки она его не стала. Вот и еще одна причина выяснилась, почему она отдать мне костюм сразу не могла. Но зато покинул я квартиру Угорской в новом виде. Даже Митрофан оценил.

— В ресторан правь, — скомандовал я, поудобнее устраиваясь.

— Обновку обмоете, барин? — весело ухмыльнулся мужик.

— По работе туда нужно, — отрезал я.

Тот понял, что поддерживать разговор я не намерен, потому смолк. А мне просто не понравилось, что тот посчитал, будто я пьяница какой-то, который любую вещь «обмывать» стремится.

* * *

Валерия Павловна с самого утра была на ногах. Большинство в воскресенье отдыхают, но только не она. Вчерашние посетители театра никуда не уезжают на ночь глядя и очень часто с утра идут как раз к ней — подкрепиться перед дорогой, а кто-то и закрепить вечерние договоренности с новым партнером. В каком-то смысле это выглядело как «объедки» встреч аристократов со стола Зубовой, но женщина старалась о таком не думать.

Свой портрет она повесила в зале ресторана. На это было две причины: сразу показать, как выглядит хозяйка заведения и дополнительно украсить зал. Вот только неожиданно открылась другая сторона этого решения. По ее же просьбе Роман Винокуров сделал на портрете ее стройнее. И она видела благожелательные взгляды, которые кидали мужчины на портрет. И даже вполне заинтересованные. Что льстило женщине. Так они потом стали чаще просить позвать ее, чтобы выразить свое восхищение. И все бы хорошо, но когда Валерия Павловна подходила к ним, то тут же замечала разочарование в их глазах — ведь в реальности она проигрывала своему собственному изображению! Что ее злило и заставляло задуматься, как бы исправить такой эффект. Единственное, что ей пришло в голову — похудеть. Для чего поменьше есть, да сесть на диету. Что она и сделала. Но чувство появившегося следом голода еще сильнее ухудшило настроение Повелецкой. И у нее стали появляться мысли, что Роман над ней так тонко поиздевался в угоду своей тетушке.

Разум пока одерживал верх, напоминая, что решение повесить портрет в зале — ее собственное, как и просьба изобразить ее на нем помоложе и стройнее. Но с каждым новым разочарованным взглядом он отступал все сильнее. И когда ей доложили, что пришел Роман Винокуров, женщина еле удержалась, чтобы не послать мальчишку куда подальше, или подольше потомить его ожиданием.

— Роман Сергеевич, — величественно кивнула женщина из-за стола своего кабинета, куда провели юношу.

— Вижу, вы не в духе, — вскинув бровь, заметил ее состояние Роман.

Повелецкой захотелось высказать ему все, что накопилось за последние два дня из-за написанного им портрета, но она все же сдержалась.

— Встала не с той ноги, — растянула она губы в вежливой улыбке.

— Надеюсь, выполненный мной для вас заказ улучшит ваше настроение.

«Небось, опять какую-нибудь мерзость нарисовал», — раздраженно пронеслось в голове у женщины.

Но все дурные мысли покинули ее, когда за парнем внесли три картины. И если нарисованная девушка с пирожным не вызвала у Валерии Павловны ничего, кроме легкого раздражения — девица на картине была гораздо красивее самой женщины, то вот два других полотна…

— Вы продали душу дьяволу и заточили сюда какого-то несчастного? — прошептала она потрясённо, уставившись на молодого человека, который впервые за сегодняшний день смотрел на нее без разочарования, а с манящей улыбкой на устах, предлагая с ним выпить.

Глава 20

10 июля 1859 года

Вот уж не думал, что оптическая иллюзия может произвести такое впечатление, что человек чуть ли креститься не начинает. Но смотрела на картину при этом Валерия Павловна восхищенно, и впервые за наш разговор ее настроение улучшилось. И это хорошо! Уж не знаю, какая муха ее укусила, что она совсем не в настроении была, но от такого холодного приема я думал, что она меня и вовсе пошлет. Правильно я решил необычные картины для нее нарисовать!

— Валерия Павловна, у меня будет к вам небольшая просьба, — решил я «ковать железо пока горячо».

— Какая? — отвлеклась от рассматривания нарисованного красавчика женщина.

— Как вы видите, картины получились необычными. Они потребовали от меня всей моей фантазии и гораздо больше времени… — на этих словах Повелецкая нахмурилась. У меня даже сложилось впечатление, что она готова мне отказать еще даже не дослушав мою просьбу, потому я слегка ускорился. — И мне бы хотелось, чтобы посетители вашего ресторана понимали это. Когда они будут спрашивать вас о картинах, и о цене на них — я прошу вас говорить, что это очень дорогая вещь. Вам она досталась благодаря вашей красоте и несомненному обаянию за символическую, но тем не менее весьма ощутимую сумму. Но если кто-то захочет заказать подобную картину у меня, ему придется выложить не меньше ста рублей серебром.

Комплименты немного смягчили сердце женщины, а вот от названной цены она оторопела.

— Но ведь наша договоренность не меняется? — с напряжением в голосе уточнила она.

Так вот что ее беспокоит! Не зря тетя ее «купчихой» называет.

— Конечно, разве можно менять условия договора? — удивился я в ответ.

Валерия Павловна облегченно выдохнула и уже под новым углом посмотрела на мое предложение. Я ведь не просто так не стал ее просить говорить конкретную сумму нашей сделки. Пускай