пересмотр жесткой послевоенной внешней политики Сталина. Будучи прагматиком, Берия считал, что преодолеть послевоенную разруху можно только запустив «новый НЭП». То есть с помощью капиталистических методов хозяйствования. Похоже он планировал железной рукой реставрировать в Советской России капитализм.
Весной 1953 года не стало Сталина. Мало кто задумывается, что при жизни Иосифа Виссарионовича простые люди действительно искренне любили его. «Отец родной» — это не прием газетной пропаганды, а по-настоящему народная формулировка. Поэтому, когда «отца» не стало, на страну опустилось настоящее, тяжелое и мрачное горе. Миллионы людей захотели проститься с вождем, и не только из Москвы, а со всего СССР. В столицу потянулись скорбные делегации. Те, кто ехал издалека, понимали, что на похороны они не успеют, но ведь и похорон в привычном понимании не было — тело Сталина решили на время «поместить» в Мавзолей к Ленину, а позже соорудить специальный пантеон, куда перенести останки выдающихся деятелей. Советским гражданам сообщили о смерти Сталина утром 6 марта 1953 года. И пока страна находилась в оцепенении, власть начала готовить столицу к траурной церемонии. На первом этапе главным было определить место прощания людей с вождем. Комиссию по похоронам возглавил Хрущев, и он выбрал Колонный зал Дома Союзов. Берия возражал, указывая на узкие улицы и тесноту самого зала. Он предложил поставить тело на три дня перед трибуной Мавзолея и организовать к нему проход со стороны улицы Горького (нынешняя Тверская). Но члены комиссии возмутились — как это так, Сталин будет лежать в гробу под открытым небом. Поэтому вариант с Колонным залом победил. Почившего вождя положили в гроб в повседневном военном мундире, на который нашили погоны генералиссимуса и золотые пуговицы. Хрустальные люстры зала затянули черным крепом, а на мраморные колонны повесили бархатные полотнища с гербами союзных республик. Когда все было готово, в первый почетный караул встали члены Политбюро, затем их сменили министры, маршалы и генералы. Народу доступ к телу открыли только в шесть вечера. В это время окрестные улицы были уже запружены людьми, а очередь начиналась аж от Курского вокзала.
Власти по какой-то неведомой причине решили пустить ее к Колонному залу кружным путем. Все улицы рядом перекрыли военными грузовиками с солдатами, для прохода оставили лишь узкую Пушкинскую, а на нее пускали только от Трубной площади через Петровский и Страстной бульвары. На Трубной площади и произошла давка вечером 6 марта 1953 года. Там скопилось очень много людей — они прибывали с двух сторон, а пропускали их дальше дозировано лишь по двум проходам Петровского бульвара. Солдаты и конные милиционеры делали это крайне медленно, так что народ на площади просто не двигался. Попав на нее, москвичи не понимали, почему все стоят и что им делать дальше. Поневоле превратившаяся в накопитель, Трубная площадь быстро наполнилась, а люди всё напирали и напирали. И вот раздались первые крики, появились раненые. Помочь упавшим было невозможно, их просто затаптывали насмерть. При этом у москвичей не оставалось выбора, так как повернуть назад уже не получалось — вокруг колыхалось черное людское море. Подпитываясь вливавшимися из переулков колоннами, оно подхватывало людей и несло их в самую гущу. Пришедшие проститься со Сталиным гибли, раздавленные о фонарные столбы, чугунные решетки и борта машин.
Вместо того, чтобы убрать оцепление и открыть проходы, власть мобилизовала комсомольцев на помощь конной милиции и военным. Я вместе со своими друзьями тоже принял участие. Мы держали живую цепь на улице Дзержинского, не глядя по сторонам. Сперва нам ничего не говорили, а потом кто-то из милиционеров сказал, что внизу на Трубной площади давка и там гибнут люди
Страсти не успокоились даже после того, как на ночь закрыли доступ к телу Сталина. Народу стало поменьше, но люди все равно оставались на улицах, ожидая рассвета, чтобы проститься с вождем. Всю ночь по центру летали машины скорой помощи, которые собирали раненых и раздавленных. Погибших свозили в ближайший Лефортовский морг, и их было так много, что тела складывали на мартовский снег. Ближе к рассвету по центру прошли уборщики — те же самые комсомольцы с метлами и лопатами. На следующий день ожидания ночевавших на улицах людей не оправдались, так как 7 марта в Колонный зал Дома Союзов пускали только официальные делегации. Мимо гроба шли руководители стран Восточной Европы, дипломаты, военные, писатели и музыканты. А простые граждане опять собирались в очереди на весеннем морозе, надеясь, что проход к телу Сталина разрешат. Но вместо этого власти лишь усилили милицейское оцепление, перекрыв не только центр, но и подходы к нему.
Однако 8 марта «по многочисленным просьбам трудящихся» доступ открыли. На сей раз не через Трубную площадь, а по улице Чехова. Довольно узкая, она быстро забилась людьми. Опять давка, опять смерти.
Не прошло и года с момента окончания Второй мировой войны, как маршал Жуков, принимавший два Парада Победы в Москве и Берлине, попал в опалу. Он был обвинен в незаконном присваивании трофеев и непомерном раздувании своих заслуг в разгроме нацистской Германии. Справедливости ради следует сказать, что эти обвинения имели под собой довольно весомую почву.
Как бы то ни было, в июне сорок шестого Жуков потерял должности Главкома сухопутных войск и замминистра обороны и отправился командовать Одесским военным округом. Через пару лет Сталин загнал его еще дальше, в малозначащий и слабый Уральский округ, попутно выведя маршала из числа кандидатов в члены ЦК ВКП(б). Ряд его сторонников был арестован, трое (Кулик, Гордов и Рыбальченко) были расстреляны, остальные получили от 10-ти до 25-ти лет лагерей. В пятьдесят третьем опального маршала возвращают на должность первого заместителя министра обороны СССР.
Привлечь на свою сторону человека, пользующегося, не смотря на опалу, непререкаемым авторитетом в войсках было выгодно и Берия и Хрущеву. Преуспел в этой интриге Хрущев.
После смерти Сталина Берии не удалось с наскока захватить власть. Не хватило надежных связей, не хватило кадров. Он не мог опереться ни на партийный аппарат, ни на армию, да и в органах госбезопасности далеко не все горой стояли за маршала. Политик, претендующий на высший пост в стране, должен уметь ладить с людьми — а Берия держался то высокомерно, то вспыльчиво. Он попытался опереться на МВД, расставлял на всех уровнях своих людей. Но насколько «своими» они для него были? При этом вскоре после похорон Сталина он дал старт лихорадочным преобразованиям. По инициативе Берии политические преследования начала 1950-х годов были прекращены. Осужденных выпустили на свободу и реабилитировали. Это касается и «мингрельского»,
