— А деньги? — прямо спросил Игорь Савельевич. — Строительство, оборудование — это всё требует вложений.

Я усмехнулся:

— Деньги есть. Завод приносит прибыль, академия финансируется государством, телеграф получил финансирование после демонстрации. На консервный цех в Уваровке средства найдутся. Тем более, что это стратегически важный проект — военное ведомство заинтересовано в снабжении армии консервами. Иван Дмитриевич обещал помочь с финансированием от казны. Скоро пойдёт военный заказ. Там объёмы будут такие, что нынешняя торговля покажется детской забавой. Готовьтесь расширять производство.

Фома облегчённо выдохнул:

— Ну слава Богу! А то я уж думал, где денег брать. Так что, начинаем строить?

— Начинаем, — твёрдо сказал я. — Фома, ты возвращаешься в Уваровку, передаёшь Степану — пусть выбирает место под цех, начинает подготовку. Я нарисую подробные чертежи, пришлю с нарочным. Митяю с Семёном отдельное задание — увеличить производство банок вдвое. Пусть делают ещё формы, набирают и работают с помощниками. Петьке и Илье — заказ на дополнительные печи и приспособления для цеха.

Я взял чистый лист бумаги со стола, начал набрасывать быструю схему:

— Цех должен быть вот такой формы — длинное здание, разделённое на зоны. Тут кухня с печами, тут рабочие столы для разделки и раскладки, тут котлы для стерилизации — их нужно минимум шесть штуков, больших, чтобы помещалось по двадцать банок за раз. Тут зона охлаждения, тут склад готовой продукции. Всё должно быть чисто, как в операционной у Ричарда — помнишь, я тебе рассказывал?

Фома кивал, пытаясь запомнить, но я видел, что детали ускользают. Ничего, чертежи всё объяснят.

— А я, Егор Андреевич, могу взять на себя организацию сбыта, — вклинился Игорь Савельевич, с надеждой на моё одобрение. — Если производство вырастет до нескольких тысяч банок в месяц, я найду покупателей не только в Москве и в Петербурге, но и в Киеве. Создам сеть. Буду возить партиями, регулярно. Организую прохладные склады, чтобы товар не залёживался.

— Хорошо, — согласился я. — Но с одним условием. Приоритет — военные заказы. Если военное ведомство даст заказ на консервы для армии, он выполняется в первую очередь. Коммерческие поставки — во вторую. Договорились?

Игорь Савельевич на мгновение поморщился — купцу всегда жалко упускать прибыль, — но кивнул:

— Договорились. Дело государственное, понимаю.

Мы ещё немного обсудили детали — цены, сроки, логистику. Фома записывал основные моменты в свою потрёпанную записную книжку, Игорь Савельевич делал пометки в аккуратном гроссбухе. Я видел, что дело двигалось, механизм работал, каждая шестерёнка вращалась, как задумано.

Но тут Игорь Савельевич отложил перо, посмотрел на меня с хитрецой, и я увидел, как в его глазах загорается тот особый блеск — верный признак коммерческой идеи:

— Егор Андреевич, а можно ещё один вопрос задать? Не по консервам, а по другому делу?

— Спрашивайте, — разрешил я, интригуясь.

Он откашлялся, поправил ворот кафтана:

— Вот купцы шепчутся, что вы телеграф этот ваш построили. Слова по проволоке гоняете. Я на демонстрации не был, но слышал от людей — говорят, чудо настоящее. Из Тулы в Москву сообщение за минуты доходит. Это же живая река денег!

Он подался вперёд, и глаза его заблестели азартом:

— Вот смотрите. Я торгую зерном, пенькой, железом. Цены в Туле одни, в Москве — другие, в Нижнем Новгороде на ярмарке — третьи. Пока я узнаю, что в Москве цена на пшеницу подскочила, пока обоз соберу, пока довезу — цена уже упасть может. Или, наоборот, повезу товар, а там его и так завались. Риск, убытки, время потерянное.

Я кивнул, слушая внимательно. Игорь Савельевич озвучивал то, что в моём времени было основой биржевой торговли. Информация — это деньги. Самые быстрые деньги.

— А если бы я мог узнать цену в Москве не через три дня, а через минуту? — продолжил он, понизив голос с драматическим эффектом. — Представляете, Егор Андреевич? Я сижу здесь, в Туле, получаю весточку по вашей проволоке: «В Москве мука подорожала на гривенник». Я тут же скупаю всё здесь и отправляю обоз. Я буду всегда на шаг впереди конкурентов. Всегда!

Фома слушал, открыв рот. Для него, тоже купца, такие скорости были в новинку, но коммерческую жилку это задело мгновенно.

— И не только цены! — распалялся Игорь Савельевич. — Договоры заключать, о наличии товара узнавать, векселя подтверждать! Егор Андреевич, да купцы за такую возможность золотом платить будут! Если вы протянете линию до Москвы, а потом до Нижнего, до Петербурга… Создайте коммерческую сеть, Егор Андреевич. Пустите нас, торговых людей, к вашей проволоке. Мы вам такую пошлину платить будем за каждое слово, что никакие казённые заказы не нужны станут.

Я смотрел на него и видел рождение телекоммуникационного бизнеса. Он был абсолютно прав. В будущем телеграф станет кровеносной системой экономики. Но сейчас…

— Идея ваша, Игорь Савельевич, правильная, — медленно произнёс я, взвешивая каждое слово. — И мыслите вы масштабно, по-государственному, я бы сказал. Но есть одно «но».

— Какое же? — насторожился купец.

— Сейчас телеграф — это стратегическое оружие, — я постучал пальцем по столу для усиления фразы. — Линия принадлежит государству. Охраняется казаками и жандармами. Каждая передача — под контролем военных. Иван Дмитриевич и слышать не захочет о том, чтобы по проводам, где идут секретные приказы, передавали цены на овёс или поздравления с именинами.

Игорь Савельевич сник, но только на секунду.

— Так ведь война не вечна, Егор Андреевич. И приказы не каждую минуту идут. Проволока-то висит, есть не просит.

— Верно, — согласился я. — И я уже думал об этом. Мы не можем сейчас строить отдельную коммерческую сеть — на это нет ни сил, ни ресурсов, да и разрешения мне никто не даст. Но…

Я сделал паузу, видя, как они оба подались вперёд, ловя каждое моё слово.

— Когда линия до Москвы будет закончена и протестирована, когда военные наиграются и поймут, что канал связи большую часть времени простаивает… Вот тогда можно будет говорить о выделении «эфирного времени».

— Эфирного? — не понял Фома.

— Свободного времени, — пояснил я. — Например, час утром и час вечером, когда линия свободна от казённых депеш, мы можем принимать частные и коммерческие сообщения. За очень, очень хорошую плату. Аргумент будет простой: содержание линии стоит денег, так пусть купцы помогают казне эти расходы покрывать.

Глаза Игоря