Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 112
— Если возможно, я попросил бы, — Ибрагим перевёл взгляд с одного офицера на другого, не зная, кому адресовать свою просьбу, — чтобы в операции прикрытия снова участвовали те же девушки, что в Одессе… Я убедился в их высочайших боевых и… артистических способностях. Да и они меня… достаточно хорошо узнали.
Прозвучало, на взгляд Уварова, несколько двусмысленно. Если подразумевать выплаченный Ибрагимом гонорар. Хочет сказать, что и на этот раз не обидит? Отчего бы и нет, если деньги девать некуда.
— Другой охраны мне не нужно. Одна из них пусть изображает мою эскорт-леди или просто секретаршу. Как использовать остальных — вам, наверное, виднее, Валерий Павлович. Я думаю, так всем будет удобно, как вы считаете?
— Не смею возражать, — ответил Тарханов. — Но последнее слово за подполковником. Вся ответственность на нём, ему и решать, какие силы привлечь к работе.
— Прежде чем решать, хотелось бы знать, в чём вообще суть операции. Где она будет проводиться, сроки, ближайшая и последующая задачи, данные о возможном противнике, — теперь Уваров снова был в своей стихии. — Исходя из этого и начнём думать о численности и составе группы.
Он ничего не имел против того, чтобы использовать своих «валькирий», но, понятное дело, не в прямых боестолкновениях с кем-то вроде кавказских боевиков из-под Берендеевки. Или с теми же некробионтами, если уж в словах Тарханова промелькнул намёк на «иные времена».
— По предварительной схеме всё выглядит достаточно просто. Намечаются крайне важные деловые переговоры. Вместе с Иваном Романовичем и оперативной группой вы прибываете в назначенное место. Там уже предупреждены и ждут. Сколько продлятся переговоры — сказать не могу. По моим предположениям — не меньше недели. А скорее всего — дольше, там придётся решать не только дипломатические, но и технические, и финансовые, и правовые вопросы. Вы — восточный человек, Иван Романович, знаете, как идут дела на восточном базаре. — Тарханов улыбнулся вполне простодушно, давая понять, что предстоящее будет почти целиком зависеть от личных способностей Катранджи.
Теперь полковник обращался непосредственно к Уварову:
— Все вопросы обеспечения вашей миссии берёт на себя «принимающая сторона». Вы, подполковник, отвечаете только за «целость и сохранность» господина Катанова. Никакие другие вопросы вас не касаются. Соответственно, в период операции ничьим распоряжениям в своей сфере ответственности вы не подчиняетесь. Иван Романович может вам высказывать только пожелания. То же касается и должностных лиц, с которыми вам придётся взаимодействовать. Но с ними, я отчего-то уверен, у вас конфликтных ситуаций не возникнет.
При этих словах Тарханов хитровато улыбнулся. Значит, заготовил какой-то сюрприз.
— По завершении переговоров возвращаетесь домой. Вот этот момент определит сам Иван Романович. Как скажет — так и будет. Транспортный вопрос — тоже не ваша забота. Ваше задание будет считаться оконченным после того, как сопроводите господина Катанова в этот кабинет и доложите об исполнении. Вопросы есть?
— Так точно. Вы не сообщили время начала «мероприятия», место проведения и способ транспортировки охраняемого лица и личного состава. Без этого я не могу приступить к подготовке, произвести расчёт сил и средств, даже определить численность и специализацию потребных мне бойцов, — как и велено было Тархановым, Уваров произнёс это стоя, твёрдым тоном, глядя на начальника «открыто, смело, но без дерзости», как предписано уставом.
— Начало — послезавтра утром. Сбор группы в моей приёмной в восемь ноль-ноль. Все остальные указания — в письменном приказе, получите у адъютанта. За дополнительными разъяснениями, если потребуется, разрешаю обращаться в любое время. Выполняйте.
После этих слов говорить было больше не о чем. Подполковник щёлкнул каблуками, кивнул Ибрагиму, повернулся «кругом», вышел из кабинета почти строевым шагом.
— Жестковато вы с ним, — сказал Катранджи, когда высокая дверь закрылась за Уваровым. — Начиналось всё вполне по-дружески. Я думал, мы вместе детали разберём, согласуем, что нужно…
— Мне виднее, как с кем разговаривать. А для дружеского общения с подполковником и его подчинёнными у вас будет достаточно времени, я надеюсь. Сегодня у Уварова такого времени нет, и завтра не будет: подполковнику с группой предстоит реальная боевая операция, а не пикник у тёплого моря. Для успеха дела требуется абсолютная секретность. Даже руководитель (а уж тем более — рядовые бойцы) не должен знать ничего, кроме того, что абсолютно необходимо в текущий момент. Вы знаете, — доверительно положил ладонь на колено Ибрагиму Тарханов, — даже в Москве я не могу дать стопроцентных гарантий, что с Валерием за предстоящие двое суток ничего не случится. Если только я не запру его вот в этот сейф. — Он показал на приоткрытую стальную дверь почти метровой толщины в дальнем углу кабинета. Это действительно был сейф размером с приличную комнату, устроенный здесь ещё в середине позапрошлого века, о чём сообщала фирменная эмблема завода на внутренней стороне двери. Раньше, наверное, здесь хранились особо ценные экспонаты «Алмазного фонда», а сейчас — личная картотека начальника ГРУ.
— Да уж, — Катранджи зябко передёрнул плечами. — Врагов вокруг больше, чем людей. В своё окружение я подбирал сотрудников лично и поштучно. Они ведь знали, что их ждёт за измену… — Ибрагим нервно хрустнул пальцами. — Утешает только одно — действительность оказалась ярче самых жутких ожиданий предателей. Видеозаписи экзекуции я распорядился направить во все подразделения моих служб безопасности и ознакомить руководителей под роспись.
— Я предпочитаю принимать жёсткие меры «до», а не «после», — ответил Тарханов, вновь закуривая. — Излишняя секретность тоже, бывает, вредит. Если бы наш Уваров был в своё время поставлен в известность кое о каких фактах и Фарид со Станиславом были бы живы, история, думаю, несколько изменила своё русло. Но мы умеем делать выводы из своих ошибок.
— Тут вы совершенно правы. Не перестаю завидовать вашей организованности и чёткости в подобных делах. Нам на востоке это никогда не удавалось, да и не удастся, наверное. Генетика, менталитет, тяжкое наследие кочевого прошлого. У нас всё на эмоциях, а земледельцу, живущему в окружении одних и тех же соседей сотни лет, нельзя быть несдержанным…
— Ну, мы, русские, тоже в определённом смысле кочевники, — поддержал затронутую тему Тарханов, ему стало интересно, к чему турок ведёт. — Иначе за двести лет не дошли бы от Подмосковья до Тихого океана.
— Вот-вот, в этом всё и дело. Я как-то упоминал, что одно время был ярым германофилом. Потом это прошло. Надоел их всепроникающий «орднунг». Никакой психологической гибкости. А вы научились и с ними, и с нами вести себя так, что легко обманете и тех и других, а мы всё будем думать, где очередной раз просчитались.
— У каждого свои недостатки, — вспомнил Сергей недавно увиденный в видеозаписи старый американский фильм. — Но давайте вернёмся к нашим баранам. Их ещё осталось достаточно…
Вернувшись к себе, Уваров распечатал пакет с приказом. В нём не содержалось ничего принципиально нового, следовательно, то, что действительно необходимо, будет сообщено в нужное время в устной форме. А бумага — просто чтобы подшить в соответствующую папку и приступить к организационным мероприятиям. Количественный состав группы командиру предлагалось определить по собственному усмотрению и утвердить приказом начальника отдела полковника Стрельникова. Личный состав на период участия в операции считать выполняющим боевое задание с соответствующим исчислением денежного довольствия и сроков выслуги. Немаловажный пункт, понятный любому военному человеку. Вооружение, снаряжение и спецсредства — без ограничений, тоже по усмотрению командира группы. А вот это уже интереснее — «предполагаемый район действий — за пределами территории России». Но где именно — не указано. Так как же готовиться и к чему? Одно дело — Гренландия или Фарерские острова, другое — Центральная Африка или Сахара.
Да, похоже, одесские события настолько вывели из себя руководство, что оно решило перестраховываться по полной программе. Оно, пожалуй, и правильно. Если никто ничего не знает, ничего и не скажет, случайно или под пыткой. Центральный субъект акции — тот же самый, но прошлый раз противнику было известно всё — место встречи, дислокация и численность охраны, совершенно секретные инструкции, поступившие в одесское жандармское управление из Москвы. Если бы не «домашняя заготовка» по использованию «валькирий», в живых бы не остались ни Ибрагим, ни Чекменёв, ни сам Уваров, скорее всего.
Значит, пока будем заниматься вещами безусловными, не зависящими ни от каких «привходящих обстоятельств».
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 112
