Несчастья и в дальнейшем преследовали прусский корабль. Когда «Король Пруссии» со 120 матросами собрался отплыть в Китай, выяснилось, что Эмден – порт, где размещалась штаб-квартира компании, и к которому корабль был приписан – оказался не самым лучшим портом на Северном море. Гавань страдала от постоянного заиления, и попытки углубить ее не увенчались успехом. Чтобы довести корабль до рейда в миле от причала, потребовалось больше трех недель, а для дальнейшей подготовки к выходу в море использовали двадцать четыре баржи.

Наконец, весной 1752 года «Король Пруссии» смог отправиться в путь. Вернулся он в Эмден лишь в июле 1753 года. Во время плавания в открытом море или в Кантоне из-за несчастных случаев, а также от болезней погибли два десятка моряков. Загруженный в его трюмы груз состоял из чая, шелка, фарфора и различных китайских снадобий. Стоимость товаров составила 490 тысяч талеров. Рассказывают, что этим рейсом «Король Пруссии» привез из Кантона в Европу так называемый «прусский сервиз»[69].

Так вот, во время этого рейса и произошла та самая история, о которой рассказал мне мой приятель из Копенгагена.

В Кантоне, чтобы пополнить поредевший в пути экипаж, пруссаки наняли девять китайцев, которые в качестве моряков совершили переход из Китая до Германии и теперь хотели бы вернуться на родину. Но казалось, что из Эмдена в Китай никаких регулярных рейсов нет, и неизвестно, когда будут. Китайцы перебрались в Англию и попытались устроиться на судно Британской Ост-Индской компании, однако находившиеся на борту этого корабля ласкары[70] враждебно встретили конкурентов и пригрозили списаться с корабля, если все-таки китайцев в команду примут. Дело дошло аж до парламента Англии, по решению которого китайцы в результате жарких дебатов получили статус «беженцев». И теперь вся проблема заключалась в том, чтобы найти им средства для того, чтобы они отбыли в Китай в качестве пассажиров.

В конце концов, глава Британской Ост-Индской компании виконт Каслри выделил деньги и отправил китайцев домой с письмом к китайскому императору, в котором говорилось: «Надеюсь, что китайское правительство справедливо оценит то внимание и помощь, которое британская Ост-Индская компания оказала вашим соотечественникам. Они смогли найти прибежище только в Англии, когда от них отказались все остальные государства, и отсюда же отправлены домой».

Осенью 1752 года из Эмдена в Китай вышел 20-пушечный «Бург фон Эмден» («Крепость Эмден»). Экипаж состоял из 116 человек. Командовал кораблем Жан Франсуа Мишель из Фландрии. Весной 1754 года он вернулся в порт приписки с 575 214 фунтами чая, а также фарфором и шелком, которые были проданы на аукционе с большой прибылью.

Вот такая необычная история приключилась с кораблем, на котором наша делегация должна была отправиться в Дюнкерк. Надеюсь, что это плавание пройдет без приключений, и граф Воронцов со товарищи попадет туда, куда нужно – ко двору французского короля Людовика XVI…

24 мая 1756 года. Вольный город Гамбург. Вице-канцлер Российской империи Михаил Воронцов

Вчера, сразу по прибытии нашего посольства в Гамбург, ко мне подошел слуга гостевого дома, в котором мы остановились, и сказал:

– Не вы ли герр Ворон… Воронт…

– Воронцов.

– Вам какой-то человек передал вот это, – и он протянул мне сложенную вчетверо записку.

Я с удивлением развернул ее и обнаружил послание весьма любопытного содержания от неизвестного лица. Этот «некто», подписавшийся инициалами «FF», просил принять его по весьма важному делу. В чем заключается важность этого дела, автор записки не сообщал.

Я был предупрежден нашими агентами в Европе о попытках некоторых держав поссорить Россию с Францией и потому отнесся к полученному мне сообщению весьма настороженно. С другой стороны, возможно, этот неизвестный мне «FF» и в самом деле располагал важными сведениями, которые помогли бы мне благоприятно завершить мою миссию. Ведь до сих пор наше посольство преследовала одна неудача за другой.

В конце своей эпистолы неизвестный приписал, что мы уже ранее встречались. Кто же это мог быть?

Изрядно поломав голову, я принял решение принять приглашение «FF» и быть в указанное в записке время в Альтштадте у лютеранской церкви Святой Екатерины. Как мне пояснил хозяин гостевого дома, место сие весьма многолюдное. Так что желающие сделать что-то плохое вряд ли решились бы на это средь бела дня.

В сопровождении нескольких своих спутников, я в назначенное неизвестным время стоял на площади перед краснокирпичным зданием церкви. Колокольня ее вознеслась, как мне показалось, до небес. Я долго любовался прекрасным зданием, когда неожиданно услышал за спиной знакомый голос.

– Добрый день, Михаил Илларионович, – произнес по-немецки подошедший ко мне полный мужчина, закутанный, несмотря на жару, в длинный плащ.

От неожиданности я вздрогнул. Лицо мужчины скрывала надвинутая на глаза шляпа, но я сразу же его узнал. Это был не кто иной, как граф Карл Вильгельм Финк фон Финкенштейн, бывший прусский посланник в России, с которым мне не раз приходилось вести доверительные разговоры. Помнится, граф был ненавистником канцлера Бестужева и, следовательно, потенциальным союзником нашей партии.

– Я рад видеть вас… – тут я немного замялся, не зная, как мне обращаться к другу короля Пруссии. Фридрих, как я слышал, не принимал ни одного важного решения, не посоветовавшись с графом. И потому его появление в Гамбурге не было случайным.

– Называйте меня просто Карлом, – усмехнулся Финк фон Финкенштейн. – Я также не слишком заинтересован в том, чтобы кто-либо узнал о нашей с вами встрече.

– Тогда я для вас просто Михель, – ответил я. – Как я понял, какие-то весьма важные обстоятельства заставили вас отправиться в Гамбург ради этого разговора.

– Именно так, Михель, именно так, – кивнул граф. – Скажу сразу – мой король, который по вполне понятным причинам не может пока встретиться с вами, поручил мне провести приватные переговоры о взаимоотношениях между нашими державами. Вам, наверное, известно, что в Европе вот-вот может вспыхнуть новая война, в которую некоторые государства пытаются втащить и Российскую империю.

– Да, – согласился я. – В Санкт-Петербург уже приезжали зарубежные визитеры, которые уговаривали императрицу Елизавету Петровну присоединиться к создаваемой ими коалиции.

– Моему королю об этом известно, – кивнул граф. – Скажу больше, ему известны и корыстные мотивы, по которым канцлер Бестужев