Ну что ж… картина складывалась в одну очень знакомую мозаику. Шиномонтажники отправились в больницу. Там рентген покажет всё, что требуется… Наши медики в таких вопросах всегда были мастерами художественного вымысла. И не думаю, что мир за последние годы внезапно стал честнее.

— Так, ну варианты ясны. Если я не плачу деньги, ваши клиенты пишут заявление в полицию. Верно? — спросил я.

— Если вы компенсируете зафиксированную сумму ущерба, — подтвердил адвокат, — мы можем считать инцидент исчерпанным. Если же от вас не последует инициатива… тогда будет возбуждено уголовное дело. А также в судебном порядке мы взыщем с вас эту сумму. Да, процесс займёт больше времени, но, поверьте моей практике, я доведу дело до результата.

Участковый после этих слов как-то заметно побледнел. Он выглядел человеком, которому неловко от происходящего. Как будто этого мента втянули в историю, в которой он вообще-то не хотел участвовать, но вынужден…

А адвокат, наоборот, расцветал.

— Более того, — продолжил он, сделав небольшую паузу, явно рассчитывая на эффект, — мне, скажем так… птичка на хвосте принесла, что вашим делом будет заниматься следователь Дубков. А господин Дубков, насколько мне известно, весьма заинтересован в том, чтобы вы понесли заслуженное наказание.

Он произнёс имя с тем же тоном, с каким неудавшиеся рэкетиры в девяностые упоминали «страшных знакомых из органов».

Я честно не сразу сообразил, о каком именно Дубкове идёт речь. Фамилия знакомая, но никак не мог вспомнить, где слышал. Почему этот Дубков должен быть «заинтересован» в моей судьбе? И почему адвокат Али говорит о нём так, будто мы с ним враги из какой-то давней истории?

Дубков, Дубков… и вдруг, будто кто-то щёлкнул выключателем в голове, — я вспомнил! Точно, Дубков. Тот самый красавец, с которым у меня случилась стычка в торговом центре. Этот слизняк тогда уже косился на меня, как на врага народа. А теперь, выходит, выжидал удобный момент. Злопамятный, мелочный и, судя по всему, решивший, что настал его звёздный час.

Хм. А вот это уже интереснее.

И, что характерно, вполне логично выглядел другой вопрос: откуда Дубков узнал о разборках на шиномонтажке? Значит ли это, что Али успел вызвать полицию? И этот «оборотень в погонах» прибыл туда вместе с группой реагирования и решил вписать мою фамилию себе в блокнот, предвкушая возможность расквитаться?

Вариантов было много. Но каждый из них вёл к одному выводу — случайность здесь даже рядом не стояла.

Я перевёл взгляд на адвоката. Вот уж кому происходящее было в радость. Он сидел, словно французский кулинар, который собирается подать меня в качестве основного блюда. Улыбка довольная, взгляд снисходительный. Наверное, думал, что попал на самое лёгкое дело в своей карьере. Ну типа пришёл, пригрозил, надавил, получил деньги и ушёл. И можно вечером в баре бахвалиться.

Ну-ну.

Каждый имеет право полагать что угодно. Просто не стоит путать своё мнение с реальностью. А реальность была такова: я никогда не позволял никому диктовать мне варианты. Это не мой подход. Я слушаю, но решения принимаю сам.

Участковый, который всё это время маячил рядом, наконец поднабрал воздуха и вмешался:

— Я подтверждаю, Владимир, что у клиента Виктора Степановича есть все основания для возбуждения уголовного дела, — заявил он.

Причём говорил мент так, будто дословно повторял шаблон, который ему выдали заранее.

Вот зачем его сюда и втянули. Чистая психология: поставить рядом форму, показать, что «всё серьёзно», чтобы я почувствовал давление со всех сторон.

Ну что сказать — честный мужик этот участковый. А честные люди, попавшие в чужие игры, всегда выглядят одинаково: смущённо и вяло.

Теперь, по крайней мере, всё становилось понятно. Участковый явно чувствовал, что здесь его используют, и это жгло его изнутри.

Видимо, отстрелявшись, мент поднялся из-за стола. Положил ладонь себе на грудь и чуть поклонился:

— Я… дико извиняюсь, Владимир, — выдал он напряжённо, — но у меня очень много работы. Попрошу вас обсудить всё дальнейшее уже без меня. — Он кивнул адвокату: — Виктор Степанович, я… я вам больше не нужен?

Адвокат даже не повернул головы — только лениво отмахнулся:

— Да, можете идти.

Я поймал себя на ощущении, что за этим адвокатом, похоже, кто-то стоит. И стоит так, что даже участковый предпочёл испариться из квартиры, лишь бы не оказаться между молотом и наковальней.

Честно говоря, его уход меня более чем устраивал. Разговаривать с адвокатом один на один было гораздо удобнее — меньше ненужного шума, меньше тех, кто по глупости может вмешаться туда, куда не следует.

Я поднялся, чтобы проводить участкового. В коридоре он уже запихивал ноги в ботинки. Я заметил, что мужик буквально взмок, хотя в квартире стояла прохладная утренняя температура. Да, нервничал он сильно.

Перед тем как выйти, мент вдруг наклонился ко мне ближе и понизил голос почти до шёпота:

— Володя… крепись.

Я поднял бровь, не успев даже спросить, что он имеет в виду, но он продолжил, уже совсем тише, чтобы этот хлыщ в костюме из кухни ничего не услышал:

— Ты меня, пожалуйста, пойми правильно… я… ничем не смогу помочь. Тут слишком серьёзные люди подключены. Мои три маленьких звёздочки… — он выдохнул, словно признавая собственное бессилие, — они здесь вообще ничего не стоят.

Он виновато взглянул на меня мельком. Я ничего не ответил участковому. Просто дождался, пока он выйдет за порог. Следом тихо закрыл дверь, провернул замок и несколько секунд постоял в коридоре.

В голове медленно выстраивалась картина происходящего. Али поднял все свои связи, какие у него только были, чтобы меня прижать. Хотел перевести разговор в правовую плоскость, показать, что теперь он действует не кулаками и угрозами, а через адвокатов и уголовные статьи. Ну что ж… формально он имел на это право.

Я вдохнул глубже, посмотрел на кухню, где меня ждал адвокат, возомнивший себя хозяином положения. И решил не тянуть. Прошёл к нему, сел на стул напротив, сложил руки на столешнице и посмотрел прямо в глаза.

Адвокат выпрямился, расправил плечи, как павлин хвост. Вот почему-то этот товарищ напоминал мне шакала, который кружит вокруг льва. Пока хищник силён, шакал держит дистанцию, но стоит увидеть слабость, как сразу начинает наглеть. Я таких экземпляров встречал… и общался с ними по одному и тому же принципу. Принципу дикой природы: лев откусывает голову первому же, кто посмеет проверить его на прочность.

— Ну что, Владимир, полагаю, что вам интересен именно тот вариант, который позволяет урегулировать вопрос