— Не идёт что-то сегодня, — признался мне Саша Скворцов, когда мы присели на скамейку запасных, безрезультативно отработав на льду свою вторую смену в этом матче.

— Ещё бы шло, когда играем против Михайлова, Петрова и Харламова, — хмыкнул Володя Ковин.

Удивительное дело, но старший тренер ЦСКА Константин Локтев действительно не стал ломать голову над тем, как грамотно прикрыть меня и моих партнёров по тройке нападения. Поэтому сегодня мне противостояла первая тройка Петрова, а против Мишина, Федотова и Доброхотова играла вторая тройка Жлуктова. И наконец, третье армейское звено Сергея Глазова билось против наших нападающих: Кокурина, Орлова и Краева. В общем, играли как во дворе — лучшие с лучшими, средние со средними.

— Не идёт не из-за Михайлова, Петрова и Харламова, а потому что в вашей голове срабатывает обманчивый стереотип, что это большие мастера и против них сопротивление бесполезно, — прорычал я. — Играйте в свой хоккей. Играйте, так как вы умеете, как мы отрабатывали на тренировке. Не надо думать кто перед вами. Перед вами просто хоккеисты в красной форме. И сразу всё пойдёт. Ручки у вас трясутся из-за вашего же страха, а не з-за того что Михайлов, Петров и Харламов приказывают вам это делать.

И тут я резко замолк, так как ЦСКА всё пятёркой вошёл в нашу зону защиты и народ на трибунах истошно завопил: «Давай!». И юный форвард армейской команды Борис Александров, промчавшись вдоль правого борта, хлёстко щёлкнул по воротам Виктора Коноваленко. Виктор Сергеевич уверено отбил шайбу «блином», однако она угодила в ногу защитника Владимира Астафьева и отлетела на пять метров прямо по центру рамки ворот. «Нууу!», — заорали болельщики. После чего накативший на шайбу гренадёр Виктор Жлуктов в борьбе с Алексеем Мишиным ткнул по ней своей длинной клюшкой. Коноваленко вовремя упал на щитки, перекрыв низ ворот, но эта шайба по какой-то непонятной корявой траектории пролетела над плечом голкипера и опустилась в сетку.

— Гоооол! — запрыгали переполненные трибуны главной хоккейной арены страны.

— Твою ж мать, — тихо прорыла я себе под нос.

— Иван, давай на лёд, — скомандовал наш старший тренер Валерий Шилов, оставив сидеть на лавке третью тройку Орлова.

— Собрались! — проорал я, перелезая через борт. — Игра только началась.

— Шайбу на 7-ой минуте матча забросил Виктор Жлуктов, номер 22-ой, — объявил диктор по стадиону. — Счёт 1:0 в пользу команды ЦСКА.

— Чё, Тафгай, в сборную тебя вызывают или как? — вдруг спросил меня Владимир Петров, который тут же вышел на лёд со своими товарищами по тройке нападения.

— Какая сборная, Петя? — пророкотал я, когда мы медленно вкатились в центральный круг вбрасывания. — В Москве, в Ленинграде и в Риге проживать не имею права. Правда, летом обещают все ограничения снять.

— Ясно, — крякнул Петров, поставив клюшку на лёд. — А мы в начале марта в Мюнхен летим. Пиво попьём, сосиски пожуём, и в хоккей чуть-чуть поиграем. Ха-ха.

— Счастливой дороги, — буркнул я и, как только московский судья Никульцев бросил шайбу на точку, щёлкнул по ней со всей силы.

Из-за чего резиновый хоккейный снаряд отлетел прямо к воротам Виктора Коноваленко. «Бросок в створ ворот», — усмехнулся я про себя, откатываясь на свою синюю линию. А наши армейские визави резво и бодро кинулись прессинговать защитников Александра Куликова и Юрия Фёдорова.

— Юра, не спать! — рявкнул я, постучав клюшкой по льду.

И Фёдоров моментально пробросил шайбу в моём направлении. Я же в свою очередь одним касанием отпасовал на правый край, где уже неплохую скорость набрал Александр Скворцов. И в то же мгновенье получил чувствительный удар в бок от армейца Петрова, который этим самым напомнил, что мы приятели и товарищи только вне хоккейного поединка. А Скворцов тем временем по правому флангу уже мчал к центральной красной линии. Борис Михайлов попытался его принять на корпус. Но наш юный форвард вовремя бабахнул шайбой в правый борт и объехал капитана ЦСКА с другой стороны.

— Пасуй! — заорал я, видя, что Сашу Скворцова впереди накрывает защитник Владимир Лутченко, физически мощный и высокий парень. — Не тащи!

И в этот самый момент Лутченко чётко и по всем правилам хоккея вдарил по нашему резвому сорванцу плечом. Скворцов отлетел куда-то к борту, а шайба поскользила в мою сторону. И я, положив корпус вперёд, рванул что было силы к этой ничейной шайбе. Поэтому через две секунды чёрный резиновый диск буквально плясал на крюке моей загребущей клюшки. «Баста, карапузики, кончилися танцы!» — прорычал я про себя, прорываясь за чужую синюю линию. Владислав Третьяк в рамке заметно занервничал и выкатился немного вперёд, ожидая моего ураганного щелчка.

«Извините, товарищ Третьяк, у меня другие планы», — загоготал я про себя и сделал хитрый пас на левый край, где никем не прикрытый накатывал Владимир Ковин. Бросил Ковина заслуженный мастер спорта Валерий Харламов. Застряла наша легенда №17 где-то в средней зоне. Поэтому через секунду Третьяк сместился влево и Ковин, высоко замахнувшись, всем своим видом показал, что сейчас щелчком порвёт сетку армейских ворот. Защитник Александр Гусев храбро бросился на лёд, чтобы заблокировать эту шайбу. А Ковин, проехав несколько метров, вместо броска сделал ещё один хитрый обратный пас точно на крюк моей клюшки. Гусев в эту секунду полировал животом лёд, Третьяк укатился куда-то в край, а Лутченко, дыша в мой затылок, ничем иным кроме матерных слов помочь был просто не в силах.

«Браво!» — мысленно рыкнул я и, подставив клюшку под эту нацеленную передачу, просто насладился тем моментом, когда шайбы впорхнула в сетку, оставив не у дел всю великолепную пятёрку ЦСКА и, конечно же, вратаря.

— Гоооол! — заорал я, подняв руки вверх. — Володя, пять баллов за финт! — весло прорычал я, обняв Ковина.

— А мне сколько? — обиженно протянул Саша Скворцов, потирая ушибленный бок.

— Скворец у нас тоже — молодец, — хохотнул я, похлопав нападающего по каске.

* *