И они то, что там намеряли, до сведения мировой научной общественности донесли — а после этого в КБ товарища Королева, которое как раз научными спутниками и занималось теперь, решили, что «к мнению товарища Шарлатана стоит прислушаться»: я же их давно предупреждал о температуре на поверхности и о давлении атмосферы. А американцы мои цифры по температуре подтвердили — и королёвцы решили, что и информацию о давлении стоит все же учесть. Следующее «окно» полета к Венере открывалось в конце февраля-начале марта шестьдесят четвертого и ученые постарались этим «окном» воспользоваться по полной: в Подлипках, насколько я был в курсе, делали сразу три межпланетных станции для будущего полета к Венере. К полету на Венеру: там в производстве находилось три спускаемых аппарата, рассчитываемых на давление в сто атмосфер…

Однако меня теперь «дела космические» вообще не интересовали: дома дети малые, жена… в городе и окрестностях родственники многочисленные, соседка опять же со своими весьма нескромными запросами. Я имел весьма обоснованные подозрения насчет того, кто рассказал соседке снизу о том, что моему институту практически сняли ограничения по финансированию — но ведь совесть-то нужно иметь! Сейчас все подразделения института (и приписанные у институту заводы) все силы бросали на производство техники для сберкасс, точнее, техники для обслуживания платежных карт и выпуска самих таких карт, а восемьдесят процентов программистов софт для обработки карточных транзакций ваяли и отлаживали. И работы там было поле почти непаханое, а после того, как система (и хорошо еще, при обработке «тестовой» транзакции) вместо списания со счета сотни с чем-то рублей на счет зачислила четыреста тысяч, все разработчики вообще на уши встали. Причину ошибки нашли быстро: при переводе символьного представления числа в двоичное при очень определенных условиях из-за «ошибки переполнения» маленькое положительное число «превратилось» в огромное отрицательное — но теперь «вся программистская рать» исследовала код на предмет того, где и при каких еще условиях подобная ошибка может возникнуть и как с такими ошибками бороться. Ведь систему, которая «на такое способна», в штатную эксплуатацию-то запускать точно нельзя…

И я тут ребятам точно помочь был не в состоянии: строго формально баг был связан с особенностями архитектуры вычислительной машины — а я вообще не представлял, как теперь эти машины сделаны. Так что я предпочел просто под ногами у парней не путаться и, чтобы самому не чувствовать себя «лишним на празднике жизни», снова вернулся к «культуре». Не то, чтобы я совсем уж от нее раньше отвернулся, ведь даже в кино как-то поучаствовал, причем очень даже «непосредственно»: в присутствии Наташи я изобразил (на рояле) тему из «Пиратов Карибского моря», которая — после того, как из этого простенького наигрыша Наташа сделала настоящее симфоническое произведение — стала «заглавной темой» фильма. Так как в последние запомнившиеся мне дни из «прошлой жизни» тамошний композитор был еще жив и полон сил, в этой он наверняка даже не родился, так что я ни у кого ничего и не спер. Но все же с музыкой у меня отношения были… лучше всего из было охарактеризовать строкой из анекдота: «кушать люблю, а так — нет». Но музыкой ведь в стране и без меня было кому заниматься. И молодежи много талантливой появилось, да и «старая гвардия»…

Тот же Чистяков, из одной джазовой композиции некто Шаинский спер все свои произведения, я уже не говорю о Пахмутовой. А вот о них я что-то не очень-то и слышал, а это — непорядок. А нужно, чтобы в стране был порядок, так что я пригласил в себе Светлану Андреевну и «провел среди нее воспитательную беседу». И пригласил не в кабинет директора института, а в гости — чтобы и этим подчеркнуть определенную «неофициальность» моей просьбы. Светлана Андреевна меня выслушала, пожала плечами, и уточнила:

— Я не уверена… а тебе точно это все надо?

Вот сколько лет она меня пасет, а все еще относится ко мне… с опаской, что ли. Не потому, что меня боится, а опасается, что я выкину что-то неожиданное и непонятное. Но Лида, вероятно своим женским чутьем почувствовав сомнения начальницы нашего первого отдела, ее поспешила «успокоить»:

— Да вы не волнуйтесь, Вовка, если человека можно еще не расстреливать, быстро из него сделает настоящего советского человека. Я, конечно, не воров и бандитов имею в виду…

— Мне кажется, что он и из вора в состоянии человека сделать, но это уж точно не его работа. Ладно, с вами, Кирилловыми, свяжешься, так…

— Что «так»? — не поняла жена.

— Так это на всю оставшуюся жизнь, вот что. Так что, Вовка, считай, что ты меня уговорил, и через неделю… точнее, в любом случае до Нового года, ты получишь от меня что хочешь. Ну, почти все, по республикам это может гораздо больше времени занять. Но, боюсь, информации будет так много…

— Так моя работа и состоит в получении нужного из больших объемов информации. И я это нужное — с вашей помощью, конечно — точно получу…

Глава 16

У нас в стране каждый знал, кто, например, ходит без сапог. И, несмотря на бурное развитие всего, что только можно хоть как-то развить, у сапожников ситуация изменилась далеко не кардинально: в Пьянский Перевоз мой фильм привезли для демонстрации в нашем Дворце культуры только после Нового года. И это несмотря на то, что было изготовлено чуть меньше трех тысяч прокатных его копий!

А с другой стороны, что такое три тысячи для нашей необъятной, с какой стороны не посмотри, страны? У нас ведь только «стационарных» кинотеатров (которые именно и только кинотеатрами и были) насчитывалось уже чуть больше пяти тысяч. Вроде не очень-то и много, а копий — их да, почти три тысячи напечатали. Но кроме этих «чисто кинотеатров» в стране имелось чуть больше двадцати тысяч клубов с кинозалами, в каждом из двух с лишним тысяч городов страны (это если «миллионники» не считать) стоял как минимум один Дворец культуры (и, чаще всего, минимум один клуб при заводе в этом городе), в поселках городского типа заводских клубов в принципе могло и не быть, но уж Дворец культуры с кинозалом имелся в обязательном порядке. И всего по городам и ПГТ было расставлено