Фёдор кивнул:

— Понял, барин. А если что-то пойдёт не так?

— Тогда приезжай, сообщи. Но думаю, всё будет хорошо.

Я достал кошелёк, отсчитал несколько монет:

— Вот на дорогу. Харчи возьми. Если выполнишь быстро — получишь ещё столько же.

Глаза парня загорелись:

— Спасибо, барин! Не подведу!

Он схватил письмо, чертёж, деньги, спрятал пакет за пазуху и метнулся к выходу. Через минуту послышался топот копыт — Фёдор уже мчался из города.

Ричард закрыл дверь, повернулся ко мне:

— Ну что ж, Егор Андреевич. Теперь остаётся ждать.

— Остаётся ждать, — согласился я. — Пока аппарат не готов — пусть люди занимаются другими делами — помогают в клинике, готовят эфир, что угодно. Но к кислоте — ни-ни.

Он кивнул:

— Согласен. Не хочу больше таких инцидентов.

— И ещё, — добавил я, — когда аппарат привезут, мы будем испытывать его вместе. Сначала с водой, потом с небольшим количеством кислоты. Убедимся, что всё работает как надо. Только после этого — в производство.

— Разумно, — согласился Ричард. — А вы уверены, что этот аппарат сработает? Теоретически понятно, но на практике…

Я остановился, посмотрел ему в глаза:

— Ричард, планируется производство сотен ламп. Контракты с Давыдовым, градоначальником, Строгановым. Если бы я не был уверен — не стал бы рисковать. Аппарат сработает. Я знаю.

Он кивнул, успокоенный моей уверенностью:

— Хорошо. Тогда жду результата. А пока наведу порядок в лаборатории. Распоряжусь, чтоб выкинули весь хлам, сделали дополнительную вытяжку.

— Правильно, — одобрил я. — Если будем работать с объемами, нужна вентиляция. И воду организуй запасы. На случай… всякого.

Мы распрощались. Я вышел на улицу, где меня ждал Захар с лошадьми.

— Домой, барин? — спросил он.

— Нет, — покачал головой я. — На завод. Нужно предупредить Григория, что производство ламп временно замедлится. Пусть сосредоточатся на сборке механизмов, подготовке электродов. А газ — подождёт.

Мы поскакали на завод.

В мастерской кипела работа. Савелий Кузьмич ковал детали для очередного грубого механизма, Фёдор отливал электроды, Семён собирал проволочные корзинки для колб. Григорий руководил процессом, сверяясь с чертежами.

— Егор Андреевич! — заметил меня Григорий. — А мы тут уже три новых механизма собрали! Хотите посмотреть?

— Потом, — остановил я его. — Сначала новость. Не очень хорошая.

Лица мастеров стали серьёзными. Я коротко пересказал ситуацию с лабораторией, инцидент с Прохором, приостановку работ с кислотой.

— Поэтому, — закончил я, — производство водорода остановлено. На три-четыре дня минимум. Пока не привезут новый аппарат из Уваровки.

Григорий нахмурился:

— Три-четыре дня… У нас ещё есть немного готового газа в колбах. Можем собрать пару ламп. Но не больше.

— Вот и собирайте, — сказал я. — А остальное время — готовьте задел. Механизмы, электроды, корзинки для колб. Когда водород пойдёт — мы будем наполнять десятки колб в день.

Савелий Кузьмич поднял вопрос:

— А этот новый аппарат точно безопасней будет?

— Намного, — заверил я. — Всё автоматически, герметично. Люди с кислотой не контактируют. Риск минимальный.

Фёдор добавил:

— А производительность? Не упадёт?

— Наоборот, вырастет, — ответил я. — Один аппарат заменит десяток банок. А если поставить три-четыре аппарата рядом — вообще красота.

Мастера переглянулись, успокоенные.

— Ладно, — Григорий хлопнул в ладоши. — Значит, работаем над заделом. Савелий Кузьмич, продолжай механизмы ковать. Фёдор, лей электроды. Семён, корзинки плети. Я пока чертежи обновлю, учту последние изменения.

Работа возобновилась. Я постоял, наблюдая. Потом вышел во двор.

Савелий Кузьмич уже наклепал гору своих «тракторных» механизмов и ходил мрачнее тучи. Он подошёл ко мне:

— Егор Андреевич, там это… Строгановский приказчик опять пришел. Спрашивает, долго ли еще «наладка» идти будет.

Я кивнул:

— Скажи ему — неделя. Технические причины. Но как только решим — сразу начнём отгрузку.

Захар дремал у коновязи.

— Домой, Захар, — сказал я.

По дороге я думал о том, что только что произошло. Ещё одна проблема, ещё одно решение.

Хотя бы для производства водорода.

Дома меня встретила Машка с Сашкой на руках:

— Что случилось? Ты так рано утром умчался!

Я обнял её, поцеловал в щёку, потрепал Сашку по пухлой щёчке:

— Всё хорошо, Машенька. Проблема была, но я решил. Через несколько дней всё наладится.

На пятый день, ближе к вечеру, во двор въехал гонец. Лошадь была в мыле, а сам Фёдор держал в руках огромный ящик, обложенный соломой, с таким благоговением, словно там была бомба. Впрочем, стекло под давлением — та же бомба.

— Привез, барин, — выдохнул он, бережно сгружая ящик. — Митяй сказал — сложнее работы в жизни не делал. Три раза переделывал, пока не вышло. Велел быть осторожным — стекло толстое, но хрупкое.

Мы с Ричардом, как два хирурга над пациентом, начали вскрывать упаковку в лаборатории. Солома, тряпки, войлок…

И вот он. Аппарат Киппа.

Он был прекрасен. Толстое, чуть зеленоватое стекло. Идеальные формы сфер. Притертые стеклянные пробки — Митяй использовал мелкий песок для шлифовки, поверхности были матовыми и плотными.

— Произведение искусства, — прошептал Ричард.

— Собираем, — скомандовал я.

Мы смазали шлифы гусиным жиром для герметичности. Собрали конструкцию. Она выглядела внушительно — высотой с полметра, тяжелая, устойчивая.

— Загружай, — кивнул я.

Ричард засыпал в среднюю сферу куски железа — мы решили не экономить на чистоте газа. Сверху вставили воронку. Я открыл кран газоотвода. Ричард начал медленно, осторожно заливать разбавленную серную кислоту в верхнюю чашу.

Жидкость с бульканьем ушла вниз, заполнила нижний резервуар и начала подниматься к цинку.

Как только кислота коснулась металла, жидкость вскипела миллионами пузырьков.

— Закрывай кран! — скомандовал я.

Ричард перекрыл вентиль.

Мы замерли. Это был момент истины. Газ начал скапливаться в средней сфере. Давление