…В тот же момент, по моим глазам ударила вспышка яркого света, я от неожиданности зажмурился, и пошатнулся. Схватившись за стоящую рядом оружейную стойку, удержался на ногах, но когда открыл глаза, моему удивлению не было предела. Окружающее меня пространство сильно изменилось. Вместо темной пропыленной комнаты. старого оружейного парка, с поваленными стойками, и разбросанными по помещению листами каких-то бумаг, перед моими глазами открылась, сверкающее чистотой помещение оружейного склада. Все стойки, были расставлены в идеальном порядке, буквально по линеечке, и были заполнены стоящими в ячейках винтовками и автоматическим оружием. Чуть в стороне, находился небольшой шкаф, в котором строго по номерам, указанным на бирках располагалось личное стрелковое оружие. За перегораживающей помещение стойкой, у стола с амбарной книгой, восседал важный, слегка полноватый фельдфебель, похоже отвечающий за состояние вверенного ему оружия, и выдающий его для несения службы.

В этот момент позади меня, послышался голос.

— Это хорошо, что вы зашли сюда, ефрейтор Беккер. Порядок прежде всего. После того, как оформите передачу вверенного вам оружия, сразу же пройдите в канцелярию, где вам заменят удостоверение личности и все необходимые документы, для поездки в Школу. — Последнее слово, было произнесено с огромным уважением, как бы подчеркивая ее значение. — Кстати свой маузер можете не сдавать, получен приказ о сохранении личного оружия за будущими курсантами. Фельдфебель Папке, оформит изъятие пистолета, со склада, и закрепит его за вами.

— Вам ясно фельдфебель? — Произнес он обращаясь к оружейнику.

— Так точно! — Тут же воскликнул тот вытягиваясь по стойке смирно.

Я же просто не понимал, что происходит. Все это происходило будто во сне. Чисто на автомате, поставил свою подпись в протянутый мне журнал. Снял с плеча и передал фельдфебелю свой пистолет-пулемет, тот внимательно осмотрел его, что-то записал в журнале, и протянул его мне для очередной подписи. После чего достав из металлического ящика деревянную кобуру с пистолетом, протянул ее мне, я тут же, прицепил ее на собственный поясной ремень, и попрощавшись с сидящим здесь мужчиной, тут же вышел из оружейной комнаты, направившись в сторону форта «Гнейзенау».

Коридор, по которому я двигался, был заполнен снующими туда-сюда людьми в военной форме. Пока добрался до форта, замучился вскидывать вверх руку, отдавая честь встречавшимся на моем пути офицерам. Причем делал это вполне привычно, как будто жил здесь всю свою сознательную жизнь, и прекрасно понимал, когда нужно вскинуть руку в приветствии, а когда этого совсем не требуется. Канцелярия военной полиции располагалась сразу же у выхода из кольцевого коридора. Зайдя туда я четко представился, назвав почему-то имя Клауса Беккера, а не свое. Самое удивительное, что это было воспринято совершенно спокойно.

Затем у меня потребовали служебное удостоверение, откуда-то взявшееся в моем внутреннем кармане, вместе с водительским удостоверением и какими-то дополнительными бумагами, выдали новое удостоверение, взамен того, что было получено от меня, дали квитанцию, с указанной в ней суммой в сто восемьдесят рейхсмарок, предложив получить их в соседней комнате, затем тепло попрощались, и пожелали успехов на новом месте службы.

Все это воспринималось мною, несколько отстраненно. Как будто я наблюдаю за всем этим со стороны, как это обычно происходит во сне, и вместе с тем понимая, что Клаус Беккер, это именно я. Я прошел в казарму, в своей комнате достал из принадлежащей мне тумбочки туалетные принадлежности, включающие в себя зубную щетку, пасту «Odol», небольшой фуляр с помазком, мылом, коробочкой с квасцами, на случай пореза, и опасной бритвой. Снял, аккуратно свернул и положил в рюкзак полотенце, а в наружный кармашек положил обувную щетку с баночкой крема, находящиеся в специальном кожаном мешочке, после чего снял с вешалки принадлежавшую мне шинель, надел головной убор и вышел из форта на плац находящийся перед ним, будучи готовым к отправке.

Ждать пришлось недолго, вскоре подали грузовик, и мы, будущие курсанты, попрыгали в его кузов, устраиваясь по удобнее в ожидании долгой дороги. Ехать предстояло довольно долго. Вначале требовалось пересечь территорию вольного города Данцига, затем проехать около семидесяти километров по территориям вновь образованной Польши, снова перейти границу Германии и двигаться по дорогам тысячелетнего рейха, где в районе Штеттина, переправиться через восточный, а затем и западный Одер, Который разделяется в этих местах на два параллельных русла и наконец попасть в городок Штрасбург, в землях Мекленбурга, неподалеку от которого располагалось нужное нам место. Я уже настроил себя на долгий переезд, притулившись в уголке, и надеясь если не подремать, то хотя бы осознать произошедшие со мной перемены, и прикинуть что же произошло, и как мне от сюда выбраться, с наименьшими потерями. Уж очень не хотелось, оказаться в немецкой армии, и уж тем более отправиться в восточный поход. Хотя до этого момента еще больше восьми лет, но искать пути отступления, нужно было уже сейчас.

И если, сидящие рядом со мною парни, воспринимали все это, как интересное приключение, и радостно обсуждали будущее место службы, то я в отличии от них, прекрасно помнил будущую историю, и знал, чем все это в итоге закончится. В какой-то момент, даже подумал о том, а не пристрелить ли мне Гитлера, так мимоходом. И все проблемы, решатся сами собой. И тут же усмехнулся. Насколько я помню из истории, на него было как минимум сорок два покушения, это только те, что были задокументированы. Его и травили, в него стреляли, пытались устроить железнодорожную, или автомобильную аварию. При этом ни одно из покушений не достигло цели.

— И ты думаешь, что тебе позволят, даже попытаться это сделать? — Сказал я сам себе. Хорошо если вообще покажут его, где-то вдалеке. Именно поэтому, подобные мысли, просто глупость. Хотя, если подвернется случай, попробовать конечно можно. Хотя говорят, до начала войны, он считался лучшим из правителей Германии, и поднял страну с колен. Но как говорится «от любви до ненависти» — с чего поднял, на то и опустил.

В этот момент, послышался голос вызывающий на выход Клауса Беккера, и я подхватив свои вещи выбрался