— Дас ист… — хотел было что-то разъяснить Герхард, но я уже сам увидел в проемах арок громаду железнодорожного вокзала. Размеры, конечно, поражали. Центральный вокзал столицы третьего рейха!

Теперь четверым беглецам, то есть, нам — предстояло пробраться к товарным составам. Для этого нужно-то всего ничего: просто пройти по путям несколько десятков перронов. Пройти у всех на виду. Без клади, без чемоданов, в подозрительных пятнах одежде. Герхард успел ночью заменить себе курку, залитую кровью. Однако, то, что он нашел в сваленной куче тряпья, едва ли походило на обычный костюм пассажира. К тому же, у нас, формальным образом, не было ни одного документа. Герхард не в счет. У него с аусвайсом все было в порядке. Но мы-то втроем? Катерину теперь тоже стоило учитывать.

А вокзал уже просыпался. Гудел локомотив. Носильщики катили тележки. Зал ожидания, вероятно, был переполнен — многие фанатики нацизма спешили покинуть Берлин со своими женами, детьми, и даже собаками редких пород. В общем-то, такая толчея была нам как раз полезна. Огибая проходы, терминалы и припаркованные у ступеней машины, мы за Герхардом проникли к грузовым пакгаузам. Рядом возник дежурный вокзала с повязкой на левой руке. Форма немца привела сразу Катю в нездоровый испуганный трепет. Чиновник что-то крикнул вслед Герхарду, тот кратко ответил. Показал рукой за спину, в сторону припаркованных машин. Два постовых на нашу удачу стояли по бокам с автоматами. Дежурный вокзала козырнул двумя пальцами, поспешив удалиться. По перронам сновал поток пассажиров. Все были заспаны, тащили поклажу. Друг за другом подавались локомотивы с вагонами. Все поезда шли в одном направлении — прочь из Берлина.

Миновав последние перроны, под гигантской аркой пакгауза, замерли, выдавая в воздух клубы морозного пара. Катя хватала воздух раскрытым ртом. Все кашляли, переводя дыхание. Где-то стучали сцепы вагонов. Гудок тепловоза забил уши.

— Что ты… ему там сказал? — задыхаясь, первым делом выдавил Борька, косясь на честного немца. — Тому говнюку в фуражке?

— Мой сказать, что мы есть бежать за поклажа свой господин. А там их машина с фрау.

Борька присвистнул. С долей уважения смерил взглядом спасителя.

— С меня бочка пива, когда попадем на советский фронт. Усек, Германия? Зуб даю — угощу!

Катя впервые за эти часы прыснула смехом. Теперь нам предстояло отыскать товарный состав, который отправлялся в Штутгарт. Эту задачу взял на себя Герхард. Отыскав отцепленный пустой разбитый вагон, загнанный в тупик, оставил нас там. Мы расположились внутри. Выбитые взрывной волной окна позволяли наблюдать, что твориться снаружи. К счастью, тупик был безлюдным. Местные нищие обитали в других, более теплых вагонах.

— Пойти, узнать грузовой состав, — оставил нас Герхард. — Мой быстро. Знаком с один носильщик вокзала. Он мне дать сведений. Из нас, из подпольщик.

Принялись ждать. Вагон продувало. В соседней теплушке вился дымок. Там, вероятно, что-то варили берлинские нищие.

Спустя полчаса вернулся запыханный немец.

— Мой узнать. Груз на Штутгарт идти с восьмой стрелки. В десять час ноль минутен.

Указывая путь под гигантским навесом пакгауза, подпольщик довел нас к точке отбытия. Длинный состав из товарных вагонов уже был готов подаваться на путь.

— Вот в этот! — рванулся Борька к едва заметной щели вагонной двери. Остальные стояли с печатями. Что был там за груз, я не знал. И на кой-черт он мне, собственно, нужен? Нам поскорее добраться до штаба повстанцев. Там передатчик. Там связь с нашим фронтом. Там — контакт с милым нашему сердцу Ильей Федоровичем.

Спустя полчаса, товарный состав, медленно набирая скорость, взял курс на грузовой вокзал города Штутгарта.

С тем и отбыли.

Глава 20

1945 год.

Январь.

Штутгарт.

Скорцени в этот день не смог улететь из Штутгарта. И на следующий день. И на следующий…

Сегодня пошли четвертые сутки, как оберштурмбаннфюрер застрял в этом городе, наводненном повстанцами. К запасному аэродрому его не пустили. Стояли шлагбаумы. В будках торчали пулеметы эсэсовцев. Взлетно-посадочные полосы переходили из рук в руки: велись ожесточенные бои за контроль территории. Вчера ангары были еще в руках подпольщиков — сегодня уже под контролем СС. Если так посудить, то сам обер-диверсант третьего рейха оказался между двух огней. Получалось, что он был в контакте с генеральным штабом подполья, и только с его протекции мог взлететь, покинув Штутгарт. И напрасно он убеждал охрану СС, что является их членом по партии — документы-то, по сути, были на мнимого архитектора из ведомства рейхсминистра вооружений Шпеера. В оцепление аэродрома стояли юные необстрелянные унтер-офицеры, поэтому никто Скорцени не знал.

И вот шли четвертые сутки его вынужденного пребывания здесь. Если так посудить, он занимал нейтральную нишу. СС до него не было дела, а от подпольщиков он сам отказался.

Когда очередной раз приблизился на машине к шлагбауму, его едва не прошили очередью: машина-то, формальным образом принадлежала подпольщикам.

— Послушай, любезный, — в который раз обратился он к начальнику караула. — Мне нужно срочно в Берлин!

Ни уговоры, ни махание перед носом аусвайса, ни предложение подкупа, не помогали. Тупой дежурный просто не знал, кто есть Скорцени на самом деле. Парню едва исполнилось двадцать, и слухи о легендарной личности со шрамом во все лицо до него попросту еще не дошли. К тому же приходилось постоянно отстреливаться: аэродром подвергался атаке. Свистели пули, полыхали огнем минометы. Сегодня повстанцы предприняли отчаянный штурм, пытаясь завладеть арсеналом ангаров.

— Вы бы уезжали отсюда по добру, по здорову, — пригнулся начальник охраны, когда мимо полоснула автоматная очередь. — Видите? Вам никак не улететь до Берлина.

Ба-ааамм!!! — раздался оглушительный взрыв со стороны аэродрома. В будке слетел кусок штукатурки. Укрытые за мешками с песком молодые эсэсовцы отчаянно поливали огнем все, что каким-то образом двигалось. Водитель машины сполз на сиденье. Двое сопровождающих, приставленных к гостю, давно валялись в кустах, прошитые насквозь автоматными очередями. Там же лежал и убитый пилот. Тот летчик, что остался в живых при атаке повстанцев, еще там, у башни диспетчеров. Скорцени