— Еще есть среди нас добровольцы, а? — ощетинившись, навроде доктора Ливси из старого, но еще не вышедшего здесь мультфильма про Остров Сокровищ, спросил Наливкин.

Бойцы все еще молчали. Но, впрочем, недолго.

— Я пойду, — выступил один из них.

— Давайте и я тоже.

— И я.

— Я согласен.

Наливкин аж приподнял брови от удивления. Еще пять или шесть бойцов вызвались вернуться в кишлак.

Сидящий у стены Зия мрачно обернулся к ним. Засопел.

А тем временем все новые и новые бойцы вызывались добровольцами:

— Я!

— И я могу.

— Давайте я с вами.

— Стоп-стоп, — поднял я руки, — тормозите, парни.

Все затихли в удивлении.

— Я рад, что добровольцев оказалось больше, чем я думал, — продолжил я. — Но для операции нужно не больше шести бойцов. Это минимум, который мы с майором можем позволить себе оторвать от остальной группы. Помните? На вас Тарик Хан и местные, что идут с нами. Их тоже нужно защитить. Потому мы возьмем только одного. Итак, кто?

— Я! — раздался вдруг звонкий, мальчишечий голос.

Я обернулся.

Это был Карим. Мальчишка решительно поднялся. Он стоял над отцом и сестрой прямой, как стрела. Правую руку мальчик непроизвольно опустил на рукоять своего ножичка. Левую — сжал в кулак, чтоб не дрожала.

— Карим… — простонал Абдула, потянувшись к сыну. — Не смей…

Карим обернулся, как громом пораженный.

— Ты не воин, — продолжал старик слабым голосом, — тебя там могут убить.

— Я мужчина! — Мальчик хлопнул себя рукой по груди. — Мой дом в руках чужаков, в руках бандитов! А я ничего не делаю! Я тоже должен идти!

— Братик… — тихо позвала его Мариам, — пожалуйста…

— Карим… Я запре… — не договаривал Абдула.

Недоговаривал, потому что мальчишка перебил его:

— Я мужчина! Разве ж по-мужски это, когда не он сам, а кто-то другой за него его же дом защищает, а?

— Я твой отец… — слабым голосом попытался возразить Абдула.

— Я уже все решил!

Я вздохнул. Медленно пошел к Кариму. Мальчик застыл передо мной. Уперся в меня по-детски наивным взглядом.

— Я все решил, — сказал он, стараясь сохранять в голосе наивную твердость.

Но если с отцом его тон звучал решительно, то под моим взглядом слова мальчика казались уже не такими дерзкими.

— Спасибо, что вызвался, Карим, — сказал я ему.

Парень от такого, кажется, опешил. Лицо его вытянулось от настоящего удивления. Он открыл рот, но заговорил лишь спустя полсекунды. Причем торопливо и нарочито решительно:

— Я мужчина. Я должен защищать…

— Ты должен защищать своего отца и свою сестру, — перебил его я.

Карим застыл передомной. Он просто словно бы впал в ступор.

— Мой дом…

— Ты нужен тут. Это не обсуждается.

— Какой смелый мальчишка. Ты настоящий воин, — рассмеялся Зия. — Раз решился идти в бой в одних шараварах и рубахе.

— Да! Воин! — зло зыркнув на бородатого пакистанца, крикнул Карим.

— Карим… — на выдохе попытался осадить его отец, — будь вежлив с… с незнакомцами.

Потом Абдула обратился к Зие:

— Извините его, господин.

Зия только громко и гортанно рассмеялся.

— Прекращай провоцировать мальчишку, Борода, — строго сказал ему Наливкин.

— Я? Я провоцировать? — Зия притворно удивился. — Мне очень интересно глядеть на такого смелого парня. Глядеть на такого «воина».

Бородач иронически посмотрел на Карима.

— А знаете, что еще мне интересно? За сколько минут душманы разделаются с ним, как только он придет в кишлак!

Зия снова рассмеялся.

Карим же уставился на него с такой ненавистью, будто был готов вот-вот наброситься и прямо тут перегрызть пакистанцу горло. Потом глянул на меня.

— Мне надо…

— Ты не пойдешь с нами, — отрезал я.

— Но… Но почему⁈ — разозлился мальчишка. — Почему не пойду⁈ Я мужчина! Я могу держать оружие! Я знаю местные тропы!

— Все. Разговор окончен.

Я обернулся было и направился за своей винтовкой.

— Господин! Господин командир! — крикнул вдруг Карим Наливкину. — Возьмите меня с собой! Я буду полезным!

— Ты слышал Сашу, паренек, — пожал плечами майор. — И, признаться, я с ним полностью согласен. Сиди давай лучше тут.

Карим зло уставился на всех нас, потом он сорвался с места, зашагал на выход. Я возник у него на пути.

— Выходить нельзя, — сказал я строго.

Мальчик не выдержал моего взгляда. Нахохлившись, словно воробей, он опустил глаза к земле.

— Возвращайся к своей семье.

Вот так, не поднимая глаз, мальчик быстро пошел прочь, сел немного поодаль от отца, к дальней стене.

— Так кого определим последним добровольцем? — спросил Маслов, кивнув на своих спецназовцев.

— А кто вызвался первым? — спросил я.

Не говоря ни слова, к нам вышел широкоплечий и широколицый молодой мужчина. Он был невысок, несильно массивен, но обладал крепкой, сухой мускулатурой, ярко игравшей на его оголенных предплечьях и широкой, сильной шее. У мужчины было немного округлое лицо, широкие щеки и крепкий, но небольшой на их фоне подбородок. Лицо его казалось грубоватым из-за большого носа картошкой и глубокопосаженных небольших глазок.

— Смыкалов, с нами? — улыбнулся ему майор Наливкин. Потом обратился ко мне: — Вот, познакомься, Сашка. Это младший лейтенант Смыкалов. Хороший боец, хотя и новенький у нас.

— Рад знакомству, товарищ младший лейтенант, — кивнул я.

— И я, старший сержант Селихов, — голос его был низковатым и немного мычащим, как у молодого быка. — Слыхал про тебя от командира. Но, честно сказать, не особо верил в такие байки.

— Вы и не обязаны, — я пожал плечами.

— Да вот только теперь верю, — Смыкалов улыбнулся. — Мы слышали, как ты в одиночку вел стрелковый бой против группы душманов.

Смыкалов с Наливкиным переглянулись. Потом младший лейтенант добавил:

— И видели тела, — добавил младший лейтенант. — Мощно ты их. Этим старьем.

Он кивнул на винтовку Абдулы, которую я, держа в руках, опустил прикладом в землю.

— Старье-не старье, а выручило, — улыбнулся я хитровато.

Когда состав нашей группы был наконец определен, мы стали обсуждать, как будем действовать. Зия сидел чуть в сторонке, рядом с Тариком. Он казался не очень заинтересованным в наших разговорах, но я знал