Что-то меня не туда занесло. Пока хватает насущных вопросов. Например, культурное строительство. Нужно будет активно искать людей предприимчивых и пытливых умом. И учить их. Между прочим, Типу Султан много сделал в этом направлении, пока ему инглези крылышки не обломали. В Майсуре не должны еще забыть о французском влиянии — несколько десятилетий сотрудничества не могли пройти бесследно. Администраторы, управленцы, учителя, лекари. Так что будет Нур особое задание. И Волкову! Ведь неслучайно ученый влился в наши ряды, вызвался идти с моим отрядом. Федор Исидорович, ты сможешь мне создать первую индийскую Академию?

От мыслей о делах внутренних перешел к внешним, к отношениям с Маратхской Конфедерацией. До чего странная структура! Одновременная политическая централизация и децентрализация. Хорошо, что страшный враг в лице англичан показал махараджам уязвимость этой конструкции, вынудил их забыть о старых спорах, о вечной борьбе за Дели. Синдия и Холкар — два столпа Севера и самые влиятельные мои соседи. Их будущее благорасположение я купил не только долей в алмазодобыче, но и пообещав отдать им Бомбей. Было время, когда маратхи владели мощным флотом, но англичане его уничтожили. Восстановить статус кво на Аравийском море — задача не менее важная, чем ликвидация двух оставшихся Президентств Ост-Индской компании.

Вместе! Только все вместе мы сможем добиться желаемого. А не замахнуться ли мне на создание единой страны, где не будет вражды между маратхами, афганцами, тамилами, раджистанцами, сикхами и прочими? Объединенные княжества Индостана! ОКИ — звучит неплохо.

Боже, сколько же дел мне предстоит совершить!

* * *

Майсур не забыл Типу Султана, нас ждал очень горячий прием. Серингапатам встречал армию празднично одетыми толпами народа, водопадом цветом, летевших под ноги нашего слона сплошным потоком, и артиллерийским салютом — он не смолкал, пока мы не достигли летнего дворца. Занимавший его до нас Артур Уэлсли так и не появился, даже не забрал свои вещички. Придется их выкинуть на помойку, нам ни к чему британский мусор. Вон как запустили водоем перед входом — зеленой ряской затянут. Таких арендаторов следует гнать поганой метлой, что я, впрочем, и сделал. Хозяева вернулись, теперь тут все заблестит и зашуршит! Я уверен!

Нур замерла перед входом во дворец, ее глаза наполнились слезами. О чем она вспомнила? О детстве, о том, как играла здесь с братьями и сестрами? Как отец сажал ее на колени? Она, как сомнамбула, протянула руку и коснулась монументальной коричневой колонны, увенчанной резной аркой, провела пальцем по каннелюрам с позолотой. Да, дорогая, ты вернулась домой. Но этот дом требует «ремонта». Я бы даже сказал, генеральной реконструкции.

Мы вошли внутрь, прошли через несколько залов, украшенных разноцветными фресками, резьбой по дереву и узорами с цветочными мотивами. В других залах стены блестели как лед — позже я узнал, что их штукатурили смесью сахара, белка и молока. Кучеряво! Подъем по изящной лестнице, и мы у входа в зенан, у огромной двери из эбенового дерева, похожей на ворота. Она была инкрустирована медными и серебряными пластинками и полностью покрыта барельефами из слоновой кости — не менее полутысячи неповторяющихся изображений, напоминающих пособие к «Камасутре». Я не ханжа и в прошлой жизни не чурался сексуальных экспериментов, но воображение художника, создавшего этот шедевр, меня поразило. Не из этого ли источника черпала моя княгиня идеи для игр в постели?

— Я провела в этих комнатах большую часть своей жизни, — грустно сказала Нур, распахивая двери. — У меня хотели отнять мои воспоминания, но ты, мое сердце, все вернул. Я буду вечно тебе за это признательна!

Вот за эту эротику⁈

* * *

Я проснулся, когда дождь наконец стих, оставив после себя лишь капли, мерно падающие с листвы, и тяжелый, влажный воздух. Уже неделю мы жили в шикарном дворце, а я все никак не мог привыкнуть. Толпы слуг и невообразимое богатство — золото, мраморные бассейны, фонтаны… Даже свой зверинец с экзотическими животными. Рядом с кроватью сидел Барсик, маленький леопард, которого я спас из колодца. Он неотрывно смотрел на меня своими желтыми глазами.

— А где Нур? — спросил я его, не обнаружив супругу рядом в постели.

Кошак отмолчался, продолжая сверлить меня глазами. Я позвонил в колокольчик, началась суета слуг. Мне подавали одежду, золотой таз с водой умываться. Потом появилась жена, выгнала всех. Лицо ее было серьезно.

— Мое сердце, — произнесла Нур, — ты показал инглезам, что такое настоящая сила. Ты заставил их бежать. Но этого недостаточно. Нам нужна кровь. Чтобы они запомнили навсегда.

Я внимательно посмотрел ей в лицо. Ее глаза не были сейчас наполнены нежностью и любовью. Ее взгляд казался твердым и безжалостным.

— Кровь? Ты о чем, Нур? Мы победили. Этого достаточно.

— Нет, — она упрямо покачала головой, — этого никогда не бывает достаточно. Месть — это искусство, Петр, и ее нужно довести до конца. Так поступал мой отец. И я хочу, чтобы ты увидел то, чему он научил своих лучших воинов. Это принесет тебе еще больше славы, а наши солдаты увидят настоящего вождя.

— Слава? — я усмехнулся. — После побоища у Джажнипура… не думаю, что нужно еще больше славы. И какие-то доказательства моего лидерства.

Нур упрямо поджала губы.

— Я говорю о другом. О том, что связывает воинов Майсура с древностью, с теми, кто знал, как убивать без пролития крови, но так, чтобы враг чувствовал каждый миг своей агонии. Или, наоборот, одним движением вырывать куски плоти.

Я насторожился. В ее словах, не до конца понятных, загадочных, в ее тоне, было что-то, от чего по спине пробегал холодок. Это была не просто похвальба или желание показать нечто диковинное. Это было обещание, в котором таилась скрытая угроза. Нур, казалось, читала мои мысли, потому что ее губы изогнулись в тонкой, едва заметной улыбке.

— Мой отец, — продолжила она, — был не только правителем, не только обожал тигров, но и покровительствовал древним искусствам. Особенно тем, что касались военного дела. У нас были свои учителя, свои школы, свои секреты. Сегодня мы покажем тебе один из них.