Так что ж теперь?

С такими богатствами, да ещё вкупе с тем, что у нас есть больше тридцати комплектов вооружения, кони… Каждый из нас мог бы в крупном русском городе устроиться вполне вольготно, даже купив дом и не зная ни в чём особой нужды.

Бежать. Бежать ли?

Но… а где в том же самом Киеве я буду создавать оружие? То самое, которое способно переломить ход истории? И кто сказал, что нам дадут спокойно расселиться в городе, и никто не позарится на наше имущество? Мы слабы, и я должен защитить женщин и детей.

А что сделать с тем, что я знаю? Как ставить производство, если верно — придут в скором времени монголы! И буду ли я готов к тому, чтобы противостоять их всей армии? Вряд ли. Хотя…

Если не получится решить вопрос со своими соседями, придётся рассматривать и другие варианты.

— Стой! — скомандовал я, услышав сперва отдалённо звуки разговора, а потом и похрустывающий под ногами снег.

Почти на нас, может, только метрах в тридцати, шли трое. Это были явно охотники, отправленные нашими соседями на поиск добычи.

Странно, конечно, что охотники, уже войдя в лес, стали переговариваться, шуметь. Это как-то непрофессионально.

— Как думаешь, что решит Пласкиня? — спрашивал один охотник другого.

— А что тут ещё решать? Брать этих беженцев нужно. Видал, какие у той бабы эти… — тут, наверное, пошли в ход жесты, определяющие размер «этих самых».

— Пласкиня всё равно заберёт такую себе, — с явным сожалением сказал ещё один охотник.

— А ну, кончай слюни глотать на баб. Чему я вас только учил? В лес зашли — умолкли, смотрим и слушаем, — прозвучал уже более взрослый, ответственный голос.

— Берём в кулаки, — прошептал я Мстивою.

Он мне ничего не ответил, только немного хрустнул снег, когда воин подобрался. Оставалось подождать, чтобы эти охотники подошли чуть ближе, и я двинулся к ним навстречу. Медленно, лишь только позволял себе тогда ещё раз подтянуть своё тело вперёд, когда продолжались разговоры. Иначе тот неглупый мужик, который пытался вразумить молодняк, точно меня обнаружит.

— Дядька, отчего же так много воли дали вы, старшие люди? Отчего Пласкиня столь много воли над нами имеет? — спрашивал один из охотников; его звуки от его слов помогли мне продвинуться ещё на метра два вперёд.

— А вот так и вышло. Сродственник он Ярбоя. А Ярбой на общем Круге бродников был выбран главным, — объяснял мужик.

Мы точно имели дело с бродниками. То, что такие существуют, я знал лишь по сведениям, которые описывали битву на реке Калка. Тогда некие силы, называемые бродниками, выступили на стороне русичей, но в итоге предали.

А ещё я знал, что некоторые исследователи казачества, в угоду тому, чтобы состарить истоки казаков, именно бродников называют первыми станичниками. Судя по тому, что я видел в поселении, не так уж далеки были от истины историки будущего.

И да, скорее всего, в том месте, где освоились бродники, одна из их общин. А вообще я думаю, что их значительно больше. И тут, на Дону, действительно, по всем признакам должен быть брод.

Я остановился, вытянул руку назад, показывая пальцами, что намереваюсь делать. Я брал на себя тех двоих, что шли вперёд, оставляя Мстивою того, кого назвали дядькой.

Метров семь. Если подняться быстро, подбежать к охотникам, то они не должны успеть снять свои луки и открыть стрельбу по нам. Так что…

— Хлопцы, стой! — почти выкрикнул старший охотник.

И тут я понял, что время истекает: дядька что-то почувствовал, и сейчас охотники натянут тетивы да будут рыскать глазами по месту — так и обнаружим мы себя, и ещё стрелу вдогонку получим.

И тогда я резко поднимаюсь, практически выпрыгиваю вверх, начинаю ускоряться. Расстояние до первого парня, практически подростка, не больше десяти метров. Он успевает только посмотреть на меня расширившимися глазами и дернуться назад, как получает мощный удар в челюсть. Всё, лежит.

На удивление быстро реагирует другой молодой воин. Он уже делает замах. В руках кистень. Перед атакой я одел шлем. И не зря.

— Дзинь! — полностью увернуться у меня не получается, потому железный набалдашник простого, но порой эффективного оружия проходит по касательной.

— И-ух! — на выдохе я бью под дых.

Парень слегка приседает, но его стеганую куртку не так-то легко пробить. Он разгибается, и мы едва не сталкиваемся лбами. Была бы девка напротив — даже и поцеловал бы, а так вышел мужской «поцелуй». Немного докручивая голову, чтобы самому не пораниться, я бью лбом в нос молодого мужчины. Готов.

Тут же бью второго в челюсть. Он падает, а я успеваю в полете еще ударить в живот с ноги.

А тот, которого называли дядькой, оказался вполне себе и быстрым, и смелым. Не успел Мстивой сработать на опережение. Мужик, переминавшийся с ноги на ногу напротив него, был уже с топором в руках.

— Опусти топор! — сказал я.

Сказал и демонстративно взял в руки лук и стрелу, которые уронил один из поверженных мной парней. Если бы я даже хотел метко сейчас выстрелить и убить человека, который пытается от нас защититься, то мог бы это сделать, может быть, только с десятой попытки. Да, потренироваться в стрельбе надо. Рязанцы говорили, что я, может был даже лучшим стрелком. Даже побеждал в каких-то там соревнованиях — а значит, это тело помнит. Был… Пробовал я стрелять, так себе результаты.

— Я не собираюсь тебя убивать. Я собираюсь с тобой поговорить, — миролюбиво сказал я, развернув руки в стороны и даже откинув лук.

— Вы из того нового поселения, с Перумова острова? — спросил мужик.

О, вот это да… Оказывается, о нас знают. Не уследили, получается., а чего тогда они медлили, если знали, что мы совсем рядом и мало способны защититься от нескольких десятков бойцов.

— Да. Мы оттуда. Как и другие ратники, что сейчас осматривают окрестности и ищут поселения. Мы — сотня старшая дружины князя Юрия Ингваревича, — сказал я, разом надевая на себя чужую личину, будто актёр.

— Но вы же все умрёте⁈ — удивился мужик.

Вот так поворот! Да еще и говорит таким уверенным тоном.

— И с чего ж мы умрем? — спросил я.

— Так место там гиблое. Мы, почитай, и не охотимся там, — объяснил мужик. — Нет, не ходим.