Наступило означенное утро и я выпал в осадок. За воротами базы нас ожидала чуть ли не вся станица. Казаки, женщины, молодежь, дети, верхом, на телегах, короче хотим зрелищ. На утреннем построении я огласил правила прохождения марш броска и вывел к месту старта. Зрители шумели, переговаривались со знакомыми, смеялись, в общем первомайская демонстрация. Забег сопровождали я, Трофим, Рома, наставник Болотов в телеге вместо скорой помощи. Мы бежали с ранцем и со своим оружием как и все остальные. Анисим дал старт выстрелом из ружья и мы стартанули. Кандидаты смешали ряды и толпой побежали в указанном направлении. Наши в колону по два пристроились за Трофимом, мы с Ромой и Саней бежали чуть в стороне. Скорость не требовалась, главное пройти весь путь, но все-таки временной максиму был определен. По сторонам скакали молодые казаки, из сотни подбадривая и подкалывая бегущих. Появились отстающие от основной группы, и было их не мало, 15 человек разной степени отставания, 4 сдались после первой версты. Я бежал в конце основной группы с другой стороны. Да, надо признаться бег на своих двоих не самая сильна сторона казаков. Итоги марш броска были просто удручающими, преодолели всю дистанцию и уложились в норматив 32 человека, 9 дошли до финиша с большим опозданием, но дошли. Выстрелить смогли 8, из наших 10, только у двоих осечка. Меня удивил один парень, худощавый, жилистый, который буквально дотащил двоих до финиша, с опозданием, но не бросил друзей, как я узнал позже. Грязные и уставшие мы вернулись на базу. К вечеру были составлены списки зачисленных в полусотню. 45 человек, остальные убыли по домам.

После всех организационных вопросов бестолковая суета стихла, довольные, переодетые бойцы получили амуницию и снаряжение. Всех распределили по десяткам и началась служба как таковая. Ашот выполнил свое обещание и прислал мой заказ полностью плюс подарки, кофе, чай, сахар. Оружие, огнестрел, у многих был на столько старым и разномастным, что это стало проблемой, ну ничего, я ждал посылку от зятя, надеюсь до нового года получим. Установил жесткий распорядок дня, обязательная утренняя пробежка всех, кто не в дозоре и карауле, прием пищи, занятия. Рукопашный бой, сабельный, ножевой, практические занятия на выходе, чтение следов, маскировка, разведка, устройства засады и множество других мелочей необходимых разведчику и диверсанту. Каждое утро в дозор уходил десяток, обходя по дуге 5 км, скрытно, отрабатывая полученные навыки. Дойдя до дальней заставы он менял дежурный десяток, который патрулировал местность по пути на базу, так что участок границы выделенный нам был под контролем. Я принимал непосредственное участие в патрулировании, обучал комсостав рукопашному и ножевому бою, фехтованию. Сабельному бою обучал наставник, Евсей Кривоногов, после двух поединков признал мое превосходство. Правда если я вооружался шашкой то иногда проигрывал, нет предела совершенствованию, пришлось осваивать шашку и саблю. Жизнь полусотни налаживалась, со скрипом и мелкими проблемами разного характера, но я сразу и серьезно занялся психологической накачкой бойцов и их мотивацией. Постарался вбить в головы, как можно глубже, у нас нет родовых казаков, ни пришлых, национального, религиозного, мы все братья по оружию, по принадлежности к полусотне. Мы особые, мы лучшие, один за всех и все за одного, полусотня своих не бросает, никто кроме нас. Вечерами я объяснял, рассказывал, показывал, чуть ли не на голове ходил, но это стало действовать. Ушли местечковые замашки, совместная служба, трудности сплотили полусотню. Даже старики стоявшие у истоков образования полусотни прониклись до самых глубин

—могешь ты, Петр Ляксеич, до самой печенки достать, аж до дрожи.—признался мой старшина после одного из моих горячих выступлений.

Погода не баловала, пришлось в срочном порядке утеплять бойцов. Бурки, теплое нательное белье, подумал и заказал артели Зайчихи вязаные свитера под горло. Она знатно развернулась на наших заказах, привлекая дополнительно работниц. Приработок хороший, желающих подработать казачек было много. Только мои финансы таяли на глазах.

Ожидать набега не приходилось.

— не пойдут горцы в набег по такой погоде — рассуждал Анисим — вот когда земля замерзнет то могёт, опять же, ежели снега навалит, то ж не с руки, лошадь устанет быстро, так что не переживай покуда, Петр Ляксеич, давай-ка чайку попей.—

В дверь постучали и в комнату вошел вахмистр и Трофим.

— разреши командир —

Я кивнул и махнул рукой, приглашая их сесть. Анисим возился с самоваром, налил в чашку чая и поставил передо мной, остальные наливали себе сами.

— ох и знатный у тебя чаек, командир, душистый — вахмистр с удовольствием отпил из чашки.

— в хозяйстве все ладно, запас продовольствия покуда есть, на месяц хватит, потом полковое начальство пришлет обоз, с обувкой промблема—очень нравилось Егору Лукичу это слово — ну ни чего, босых нет.

— Трофим, завтра ты на заставу? —

—да, с третим десятком —

— я с вами —

—добро —

Прошли Рождество, Новогодние праздники. Погода установилась и мы караваном на 5 санях отправились в Пятигорск. С нами в караване с 2 санями и 5 казаками ехал Сомов. На наших санях, по двое, двигались бойцы 1 десятка, мы с Ромой и Саней верхами. Добрались без происшествий. В Пятигорске, у Бусина, получили 12 аккуратных ящиков, проверили содержимое, 53 ружья с 50 гильзами к каждому, комплект по уходу за оружием, 7 длинностволов в комплекте, 15 приспособлений для снаряжения патронов, 15 пулелеек, 60 пистолетов с 30 гильзами к каждому и 5 приспособ для снаряжения. 5000 капсулей к ружьям, 1500 к пистолетам. Письма от зятя, мамы, сестры и Саньки. Мне сообщили, что на счету у меня 123 рубля. Снял 100 рублей и мы с Ромой в оружейном магазине дополнительно закупили капсули и порох, английский, 1 бочонок. Рома отговорил покупать больше.

— командир, купим в Семеновке, у Антипа Порошина, не хуже аглицкого и дешевле в 2 раза—

На том и порешили. Порох Антипа действительно был не плох. Как только мои бойцы увидели ружья и пистолеты, то потеряли покой и сон. Они ходили вокруг меня и смотрели щенячьими преданными глазами. Рома не выдержал и попросил.

— может выдадим ружья бойцам, не можется им, изведутся же. —

—а патронов нет — предпринял я последнюю попытку — в торжественной обстановке хотел вручить оружие —

—а ну его, это торжество,