— Не понял, это вы к чему?

— К тому, что если очень захотеть, легко строго математически обосновать любую чушь. Вот, смотрите, я вам сейчас строго математически докажу, что два равно нулю, или что дважды два равно пяти. — Лида подошла к висящей у меня в кабинете доске и быстро расписала оба доказательства. — Но смысл здесь в том, что в обеих случаях используются сущности, к предмету доказательства отношения вообще не имеющие. Однако, если их дать школьникам, они — школьники то есть, начиная класса так с пятого, твердо зная, что это ересь, задумаются и через пять минут пальцем покажут, где в этих доказательствах передергивание. Но важно то, что они именно начнут над задачкой думать — а если бросятся в атаку с воплями «да вы все врете», то значит они в школе не учились, а лишь ее посещали.

— Ну, допустим, и что? — Павел Анатольевич все еще смотрел на доску, пытаясь понять, в чем подвох.

— И то, что Вовка специально в книжке наукообразную чушь написал, чтобы школьники, да и студенты думать начали. А те, кто бросился его опровергать, головой думать явно так и не научились…

— Шарлатан… ну, шарлатан! А с женой тебе точно повезло: мне все за две минуты по полочкам разложила. Значит, говорите, гнать поганой метлой?

— Это она сказала, не я. А я пока промолчу: пусть жена и дальше думает, что я таких слов не знаю. Но то, что наши физики взъярились — это даже хорошо, за ними и зарубежные вой поднимут. И не только вой: для проверки изложенных фактов — а ведь в книге они описаны как уже известные и практически доказанные — они такие миллиарды на ветер пустят!

— А это с чего бы?

— Хотя бы с того, что по приведенным в словаре формулам периоды полураспада радиоактивных элементов рассчитываются с точностью до третьего знака.

— Это как? Но твоя супруга говорит, что это все чушь…

— Не все, там многое истине соответствует. Многое, но не все, а формула… я-то просто эти периоды заранее знал, так что формулу подогнать большого труда не составило: неделя работы большой ЭВМ — и нужная формула в кармане. А понять, что это — откровенная липа, те же янки не смогут пока еще парочку трансурановых элементов не откроют. А чтобы их открыть… у меня же в книжке написано, как их можно синтезировать, но я даже думать не хочу, во что необходимые для этого установки обойтись могут.

— Но если они их все же сделают, то, значит, новые элементы откроют?

— Ну да.

— И откроют их раньше наших ученых…

— Да и плевать: такие элементы на самом деле вообще никому не нужны. Потешить самолюбие за пару миллиардов долларов — да на здоровье, а зачем нужен элемент, который миллионную долю секунды существует, да и то в виде единственного атома, они уже после думать будут…

— Ну ты и коварен! Однако орден Сталина у тебя уже есть…

— Так я же не за ордена тут корячусь.

— Тоже верно. А вот насчет деятелей наших искусств…

— Лида, солнышко, мы тут, похоже, надолго застрянем. Давай тогда, иди домой и, если получится, голубцы мне приготовь, ну, те, которые тебя твоя мама делать научила…

С Павлом Анатольевичем мы действительно проговорили до позднего вечера. И он очень удивился, когда я ему выложил довольно немаленький уже список товарищей, за которыми нужно было более внимательно приглядеть. Не писателей, а все же главным образом работников разных издательств, которые как-то очень шустро начали мне предлагать разные выгодные формы «сотрудничества». В том числе и с использованием уже знакомых мне «схем» — но обсуждали мы все же не «персоналии», а способы общения с данным контингентом, позволяющие в нужный момент всех их нейтрализовать. Потому что строго формально их предложения особо криминальными не выглядели, а наоборот, смотрелись как попытка «всеми силами помочь молодому таланту», и если бы я заранее не знал, что обычно за такими предложениями скрывается, то скорее всего купился. Но я знал, а Павел Анатольевич так и уехал обратно в Москву в некотором недоумении, пробурчав на прощанье, что «хорошо, что ты свой криминальный талант использовать не стал». Вероятно, он подумал, что все эти «схемы» я придумал…

А мне уж точно было не до «схем»: как раз в августе мне Зинаида Михайловна прислала «заметку про вашего мальчика» с перечнем успешно срываемых строек, причем стройки эти были вообще в Белоруссии и на Украине. Она как раз с этих двух республик начала «расширять Местпром» — и внезапно выяснила, что там как раз с новыми стройками дела идет отвратительно. И вроде бы причины были даже объективными, но интуиция ей подсказывала, что устранение «объективных» делу поможет мало. А вот что на самом деле там нужно «устранять» она пока не разобралась и попросила ей в этом помочь. И я приступил к помощи — ну, как мог, так и приступил…

Глава 11

Причины, по которым стройки в Белоруссии и на Украине просто катастрофически срывались, были одинаковыми — если издали смотреть: на них просто не хватало людей. Но если копнуть вглубь, ситуация оказывалась диаметрально противоположной. Потому что в Белоруссии просто людей не хватало, так как сказывались последствия войны, а на Украине местные просто не желали на стройки идти работать. В целом ситуация была примерно такой же, как и в моем «прошлом будущем», разве что слегка так «растянутая во времени» из-за того, что и Сталин больше прожил, и — что было даже важнее — Хрущев со своей кодлой к власти не пришел. И я, что самое интересное, неплохо знал, как «тогда» ситуацию все же разрулили, но сейчас это было и проделать технически невозможно, и желания использовать тот же подход у меня не было ни малейшего. Потому что я просто знал, к чему все это может привести лет так через тридцать.

То есть я был просто уверен, что «если сделать неправильно, то будет плохо» — но не потому, что я думал, что Союз снова развалится. Наоборот, я искренне считал, что с новым руководством