— Да. Сидел в камере, что справа от входа, — подтвердил я. — Мне здорово повезло, что охранник в ту ночь напился до беспамятства.

— Хамр погубит неверных! — важно изрек самый морщинистый из суфиев.

Остальные трое закивали, как китайские болванчики, очень модные в годы моего советского детства.

— Если все будет так, как он говорит, разместишь в Газе и Рафахе гарнизоны и отпустишь этого предателя, — продолжил султан.

— Будет сделано! — пообещал я, заранее зная, чем все закончится,

Жерар де Ридфор, великий магистр ордена тамплиеров, сильно похудел в неволе, несмотря на то, что кормили его отменно. И гонор растерял. Как мне рассказывали, он отличался вспыльчивым, склочным характером, но умел красиво болтать и шестерить перед руководством, благодаря чему и поднимался по служебной лестнице, пока не достиг верхней ступеньки, где и проявил свои наилучшие качества. Ехал он на стареньком саврасом мерине, на котором не удерешь, даже если будешь пришпоривать без остановки. Почти всю дорогу болтал, разрешая мне лишь отвечать на его вопросы.

— Ты отступник? — полюбопытствовал Жерар де Ридфор первым делом.

— Нет, — ответил я. — Остановимся поссать, покажу тебе доказательство, как сделал это одному из твоих предшественников Одо де Сент-Аману.

— А-а, так это ты сбежал из нашей тюрьмы в Акре⁈ — воскликнул он радостно, будто узнал, что мы единомышленники. — Как это тебе удалось?

Я выдал версию с пьяным охранником. Мой собеседник разразился получасовой, не короче, речью о сволочах-подчиненных, которые не хотят добросовестно нести службу.

После чего вернулся к предыдущей теме:

— И после этого ты подался к сарацинам.

Я поведал историю о подлых сицилийцах, из-за которых пришлось служить в мусульманской армии, и услышал много интересного о них. Даже удивился, как таких извергов земля носит⁈

Так продолжалось весь день, пока ехали от Ашкелона до Газы, ворота которой были закрыты, и на стенах стояли вооруженные люди. Прибыли вечером, перед сумерками, поэтому отложили важный разговор на утро. Великий магистр порывался под слово чести сходить потолковать с подчиненными, но я знал цену этим обещаниям, поэтому сказал, что мне запрещено отпускать его одного. Жерар де Ридфор изобразил оскорбленную невинность минут на пять, после чего начал балаболить о том, какие недоверчивые сарацины. Не то, что христиане, правда, умолчал о тех случаях, когда знатные крестоносцы забивали на обещания, данные мусульманам. Любой священник избавлял их от мук совести, заверив, что кинуть неверного — это святая обязанность каждого христианина.

Утром мы с ним и небольшой свитой подъехали к главным воротам, над которыми на верхней площадке стоял комендант Газы, которая являлась феодом тамплиеров. Это был пожилой рослый рыцарь с такой густой растительностью на лице, что смахивал на обезьяну. Комендант опознал великого магистра ордена и выслушал его продолжительную речь. В начале двадцать первого века с такими ораторскими способностями он бы стал ведущим ток-шоу или, на худой конец, президентом США.

— Мы не можем сдать город без боя, — попытался возразить комендант.

— Это мой приказ! Вы обязаны его выполнить! — вскипев, рявкнул Жерар де Ридфор.

После чего заговорил мягко, будто убалтывает красивую дурочку, а не пожилого дурака. И таки уговорил. Предполагаю, что тамплиеры не были уверены, что выдержат осаду, а в тех городах, которые мусульманская армия брала с боем, всех членов религиозных орденов уничтожали сразу. Умирать им не хотелось, поэтому согласились выполнить приказ своего главнокомандующего. Им было дано три дня на сборы. Послезавтра мы придем сюда с гарнизоном Рафаха, вместе с которым и своим великим магистром они погрузятся на галеры и два нефа, стоявшие сейчас на якорях на рейде, и отправятся в графство Триполи. С собой могут увезти всё, что захотят. Те жители Газы, которые пожелают покинуть её, но им не хватит места, смогут уйти по суше, но только не в Иерусалим, чтобы еще раз не оказаться в осаде.

Рафах был немного дальше от Газы, чем она от Ашкелона. Места здесь пустынные. Не знаю, как выживают жители. Тем более, в последние годы, когда караванные пути из Египта сместились восточнее, чтобы не пересекать земли врагов. Теперь и Рафах, и Газа оживут, потому что вновь окажутся на прибыльном месте.

На этот раз великий магистр решил не ждать до утра, обработал своих подчиненных сразу, как только прибыли к городу. Начал с того, что гарнизон Рафаха ждут в Газе, чтобы вместе отправиться по морю в графство Триполи. Мне показалось, что одного этого хватило, хотя Жерар де Ридфор разглагольствовал еще минут сорок. Договорились, что завтра тамплиеры упакуют свое барахло, и послезавтра тронемся в путь. Часть гарнизона уплыла на следующий день на двух галерах. Остальные вышли утром вместе с горожанами, не пожелавшими становиться подданными султана. Как только последний тамплиер выехал из города, туда въехал новый комендант с отрядом, назначенный Салахом ад-Дином.

С оставшимися воинами я проводил тамплиеров до Газы. Там переночевали. Утром они погрузились на суда, а караван жителей потопал по суше на север. В Газу вошел мусульманский отряд, закрыл ворота. Я проводил великого магистра Жерара де Ридфора, позорно предавшего своих подданных, до берега моря, где его ждала лодка с нефа.

Попрощались вежливо, но, отплыв метров на двадцать, он многообещающе крикнул:

— Мы еще встретимся с тобой!

Видимо, не зря у него репутация создателя катастроф на ровном месте.

19

Мне показалось, что Иерусалим, как крепость, не сильно изменился с тех пор, как я был здесь с ассирийцами, разве что пригороды разрослись. Один из них занимали члены ордена святого Лазаря, которые ухаживали за больными проказой. Салах ад-Дин приказал не беспокоить их. Впрочем, это делали и без его приказа. Более того, старались этот район обходить стороной. Внутри города, как я увидел с вершины соседней горы, перемен было много. Одних церквей понастроили из расчета по одной на два-три жителя. Даже после начала военных действий сюда прибывали толпы пилигримов со всей Европы. Аборигены наживались на них без зазрения совести. Как мне сказали, среди горожан преобладают православные и разные ответвления этого варианта христианства. Католиков мало, и все живут возле королевского дворца.

Возглавлял оборону Иерусалима рыцарь Балиан де Ибелин. Он сидел в осаде в Тире. Договорился с Салахом ад-Дином съездить в Иерусалим за своей семьей. Султан разрешил под клятву, что рыцарь пробудет в городе всего один день, после чего вернется в Тир. Патриарх Ираклий освободил его от клятвы. Не знаю, можно ли после этого считать