class="p1">Кораблекрушение - высшая степень беспомощности. Находиться близ земли и не быть в состоянии достигнуть ее; носиться по волнам и не иметь возможности выбрать направление; опираться на нечто кажущееся твердым, но на самом деле зыбкое и хрупкое, быть одновременно полным жизни и полным смерти; быть узником неизмеримых пространств, заточенным между небом и океаном; ощущать над собою бесконечность сводами темницы; быть окруженным со всех сторон буйным разгулом ветров и быть схваченным, связанным и парализованным - такое состояние подавляет и рождает возмущение. Кажется, слышишь издевательский хохот незримого противника. Тебя сковывает именно то, что помогает птицам расправить крылья, а рыбам свободно двигаться. На первый взгляд это ничто, а между тем это все. Зависишь от того самого воздуха, который колеблешь своим дыханием, от той самой воды, которую можешь зачерпнуть в ладонь. Набери полный стакан этой бурной влаги и выпей ее, и ты ощутишь только горечь во рту. Глоток ее вызывает лишь тошноту, волна же может погубить. Песчинка в пустыне, клочок пены в море - потрясающие феномены; всемогущая природа не считает нужным скрывать свои атомы; она превращает слабость в силу, наполняет собою ничтожное и из бесконечно малого образует бесконечно великое, уничтожающее человека.
А Гюго-то - диалектик! «Переход количества в качество», «единство и борьба противоположностей»… Прямо скажу: гегельянец. Но как романтично изложено!
Море сокрушает нас своими каплями. Чувствуешь себя его игрушкой.
Игрушкой - какое страшное слово!
По научному: «выученная беспомощность». Гюго такого словосочетания не знал, но уже боялся.
Дежавю. Я снова торчу в обнимку с бревноголовым драконом, который теперь задница, пытаясь разглядеть что-нибудь в кромешной тьме. Меня снова кто-то дёргает за штанину. Но мне уже пофиг: штаны насквозь мокрые.
Почему мокрые? - Странный вопрос, коллеги. Потому что вокруг море. И в корабле уже тоже.
- Там! Впереди! Берег!
Бедная княжна Машенька. Стоило ли так напрягаться? Насколько я помню географию, у нас впереди везде берег, весь юг от востока до запада. Вопрос не в наличии берега, а в его отдалённости. Ничего не видно. Хотя волны… но это может быть локальная отмель.
Морская волна имеет глубину. Подходя к берегу она цепляет подошвой дно. Подошва отстаёт, а гребень обгоняет. Получается красивая картинка падающей волны с пенным гребнем, столь любимой иллюстраторами русских сказок и ценителями серфинга.
- Оп-па!
Кораблик рыскнул по горизонту, одним веслом стало меньше. От неожиданного движения уходящей из-под ног палубы княжна полетела навзничь за борт. Но не преуспела: от Ваньки-лысого, как от мафии, ещё никто не уходил. Пойманная за платье, она была прижата к моей груди.
- Ты куда? Мы ж не договорили.
Совершенно невоспитанный ребёнок! Даже «спасибо» не сказала. А сказала:
- Там! Я вижу! Тёмное. И там (она ткнула пальцем в соседнюю точку южного горизонта).
Она удивлённо посмотрела на меня сверху:
- А между - пусто.
Коллеги, я понимаю круг ваших ассоциаций к фразе «а между - пусто», но мне было не до того. Понятно, что в конце всех нас накроет. Именно этим. Но сам процесс… может быть занимателен.
В голове копошилась какая-то мысль. Копошилась-копошилась и выкопошилась:
- А ты чего? В темноте видишь?
Я держал Марийку на руках и она, рассматривая меня сверху, удивлённо спросила:
- А ты чего? Не видишь?
Мысль о том, что твои собственные таланты не являются общераспространёнными - кажется странным. Это ж так нормально видеть в темноте, обладать абсолютным слухом, чертить без линейки, стрелять на звук…
Есть у меня здешний знакомец - бывший запойный гридень Ивашко. Ноктоскопун. Или - ноктоскопец? Как правильно - мы так и не выяснили. Но память о таланте осталась.
Как-то он нынче? Отправился в Саксонию с Герцогиней. Там, в Саксонии, много тёмных мест. Замки феодальные, души человеческие… ноктоскопирует, поди.
Восторг от разнообразия человеческих талантов пришлось временно отставить.
- Ткни пальцем в между. Понял. Левый борт! Суши вёсла!
Ураган слабел, а орать я могу с детства. Гребцы вздрогнули и выдернули вёсла из воды. Нас развернуло. Теперь уже и я различал два тёмных пятна потемнее и тёмное пятно чуть светлее между ними. В последний момент успел приказать поднять вёсла и правому борту.
Нас приподняло и… да коллеги, вы правы: и опустило. Но не вниз, а вперёд. Очередная, особо грозная волна уже нависала чёрно-белым гребнем над дубовой головой «козла залива», но её подошва приподняла нас и заелдырила… я бы даже сказал - зашпындорила, хотя правильнее - запиндюрила... куда-то в просветление. Нет, не моё, а горизонта.
Скрип, треск, удар. Драккар попал во что-то твёрдое. Твёрже морской волны, но не гранит. Все полетели вперёд. Который у нас сейчас зад. В полёте я успел вывернуться и упасть на спину.
Факеншит! Эти скамейки…
Тут мне на грудь приземлилась Марийка.
Факеншит два раза.
Это-то ничего - ребёнок же. Но едва она откатилась в сторону, как раздался новый треск. Следующая волна приподняла кораблик, протащила чуть вперёд, а мне на грудь упала дубовая голова змея.
- Ы-ых, - сказал я. Ибо более сказать было нечего.
Много я чего понаделал в этих двух жизнях, но ни драться с драконами, ни обниматься с ними прежде не приходилось. Даже с деревянными. Следует ли объятия с драконом считать зоофилией? А с его деревянным изваянием - дендроманией?
Лежу я с ним нос к носу, разглядываю зубки трёхдюймовые… Талант! Какой талант резчика! Какое внимание к натуре! На левом клыке даже кариес выгравирован.
- Вуйк! Вуйк! Ты живой?
- Отстань, ребёнок, я в печали.
Однако, надо вставать. Интересно, какой сегодня день? Судя по силе нежелания переходить в вертикальное положение - понедельник.
Мне стало страшно ещё в начале, едва небо потемнело. Я старательно скрывал страх, ерничал и излучал оптимизм. Теперь мне стало ещё и больно. Везде. И это снова придётся скрывать.
Всё-таки, коллеги, повторюсь: панцирь надо носить не снимая. Не от ножа, так от скамейки.
Охая и ахая шёпотом - полной грудью не вдохнуть - я выдал ряд команд. Как оказалось - относительно разумных. Чисто случайно: несколько последующих волн были небольшого размера. Мы успели срезать остатки снастей и привязать их к заднице дракона и её окрестностям.
Ой, к ахтерштевню.
И, по колено в воде, чувствуя, как откатывающаяся волна вырывает песок из-под ног и пытается утащить в море, смогли продёрнуть кораблик ещё на десяток метров.
Ну и куда это мы попали? Спопадировали… Тьфу-тьфу-тьфу… не дай бог.
Какие-то песчаные
