Тут он не выдержал и расхохотался.

— Хочешь получить повод, чтобы ее потискать, а сам вроде как и не «хотел», но оно само? — пояснил он свое поведение, увидев недоумение на моем лице.

А я даже и не думал об этом, без задней мысли и потайных планов такое предложил. О чем и сказал ему.

— Ладно, — махнул он рукой, — может, у них раскладушки найдутся. Бери свою девку.

Дорога до Царицына не отличалась разнообразием и была почти точной копией как дорога до Дубовки. Да и сам город оказался вопреки моим ожиданиям такой дырой, что даже Дубовка на его фоне выглядела попрезентабельней. Дома в городе были почти сплошь деревянные, хоть и двухэтажные. Крупных заводов не было, а из промышленности присутствовал пивоваренный заводик, кирпичный, да свечной. Еще из особенностей — на улицах я заметил казахов да калмык. Они кучковались в большинстве своем на местном рынке, который занимал значительную часть города и был его экономическим центром.

Меблированная комната нашлась, пусть и не сразу. Та, про которую упоминал отец, и впрямь оказалась занята. Но хозяин комнаты посоветовал своего знакомого, занимающегося тем же промыслом, и уже через полчаса после прибытия в город мы поднимались на второй этаж деревянного доходного дома.

— А тут просторно, — удивился я, заходя в дверь.

— Так и комната не из самых дешевых, — хмыкнул в ответ отец.

Площадь у комнаты была чуть меньше двадцати квадратов. Широкие окна выходили на улицу, на южную сторону. Оглядевшись, я увидел большую двуспальную кровать и широкий диван. Напротив окон стояла пара шкафов для вещей и посуды, имелся стол и два стула. Мебель конечно не из «икеи», откуда такой здесь взяться? Выполнена вполне себе в современном по нынешним временам стиле, не сильно отличаясь от той, что имелась в нашем поместье, с завитушками, плавными изгибами ножек и даже простенькой росписью.

— Ладно, — выдохнул отец и повернулся в сторону Пелагеи, — готовь нам ужин, пока мы с Романом по делам ездим.

— Будет исполнено, барин, — поклонилась девушка.

— Продукты тебе хозяин выдаст. Ежели денег потребует, уточни, сколько, потом мы рассчитаемся, как вернемся.

На этом мы оставили девицу на хозяйстве, а сами вновь загрузились в тарантас. Уже всю пятую точку, которая толком не отошла еще от моей верховой поездки, отбил на этом деревянном пыточном транспорте. Я бы лучше пешочком прогулялся, но отец идти не хотел, а без него мне и смысла куда-то самому двигаться не было.

Собственного здания у банка в городе не оказалось, как я вначале думал. И отделение государственного заемного банка располагалось на первом этаже в здании администрации города. Оно было двухэтажным кирпичным, с декоративными элементами на окнах, а по всему зданию выделялись выступы на стенах в виде колонн.

Принять нас должен был сам управляющий конторой. Высшая должность в отделении банка. Это с одной стороны, а с другой — тут и отделение-то настолько мало, что всех работников — человек пять не более. Но даже к нему нам пришлось посидеть в очереди. Я успел даже написать записку Екатерине Савельевне и передать ее Митрофану.

— Кликнешь кого из местной ребятни, чтобы доставили по вот этому адресу, — дал я мужику двадцать копеек и записку с визиткой.

— Дык, барин, я не разумею, что тут написано, — почесал тот затылок.

Пришлось мне самому ему прочитать адрес, да объяснить, кому должно передать записку. В ней я предлагал сутенерше прийти ко мне вечером, если она желает обсудить создание картин для нее. И срок — сегодняшний день, потому что уже завтра, если мы обо всем договоримся в банке, мы уже отправимся в обратный путь.

Уж не знаю, придет ли она, или сочтет ниже своего достоинства вот так бежать к какому-то юноше, пусть и дворянину, но мне плевать. Просьбу Маргариты Игоревны я выполнил, а дальше уже как карта ляжет.

У управляющего конторой мы надолго не задержались. Как и предполагал отец, сразу нам ссуду под обеспечение лесопилки давать не стали. Но зато приняли наше заявление, благосклонно посмотрели на заключенный с Миллером договор и пообещали прислать не далее, чем на следующей неделе, оценочную комиссию. На том мы и расстались. Дел — на десять минут, а на дорогу потратили только от тетушки пять часов, и еще столько же обратно потребуется. Вот так и станешь по достоинству ценить блага будущего, когда подобную заявку можно в пару кликов оформить за несколько секунд.

— Все исполнил, барин, — сказал мне Митрофан, когда мы покинули здание администрации.

— Ну и славно, — кивнул я. — Теперь едем к доходному дому.

Отец в это время грузно усаживался в тарантас, морщась от пыли, которую в городе поднимал сухой степной ветер. Деревьев здесь было в разы меньше, чем у нас и воздух изрядно раскалялся под палящим солнцем.

Проездили мы в итоге почти полтора часа, так что когда вернулись в комнату на постой, Пелагея уже успела нам приготовить ужин. Часть и Митрофану вниз отнесла, да там же с ним и поела. И только я хотел пойти к хозяину комнаты да спросить про раскладушку, как в дверь постучали. Екатерина Савельевна все же решила почтить меня своим присутствием.

Глава 11

1–2 июля 1859 года

Екатерина Савельевна Совина уже семь лет держала дом терпимости в Царицыне. Он был первым и единственным заведением такого рода в городе. Законы, позволяющие заниматься такой деятельностью, появились лишь в середине прошлого десятилетия, но до их глубинки мода на такие дома докатилась лишь спустя пять лет. И все благодаря передвижным домам терпимости, обслуживающим ярмарки.

Сама Екатерина была из мещанок, попав в один из первых элитных домов терпимости в столице империи. Хоть ей и было тогда чуть больше двадцати лет, но дурой она никогда не была. Да и внешними данными господь ее не обделил, что позволило попасть в «элиту» среди проституток. Потому-то спустя семь лет работы в столичном доме терпимости Екатерина Савельевна сумела не только скопить немалый капитал от благодарных посетителей и постоянных ее любовников, но и суметь благодаря одному князю вернуть себе паспорт и стать свободной.

Вот только спустя месяц, оглядевшись по сторонам, женщина уяснила и еще одну истину — кроме как зарабатывать собственным телом ничего у нее не выходит. Да и в столице она уже стала знаменитой в определенных кругах. Найти хорошую работу или мужа не выйдет при всем старании. Оставалось лишь два пути — или вновь вернуться и стать «ночной бабочкой»… чего ей очень