«Таких лампочек в продаже не видел, — подумал он машинально. — Да и нигде таких не видел…»

Он осторожно коснулся рёбер — они ныли. В памяти вспыхнули обрывочные картины: полицаи, тёмный сарай, побои. Затем — яркая вспышка, рёв в небе, гул мотора. И…дрон. Да, именно дрон — маленькая летающая машина с пропеллерами — помог ему выбраться. Один из полицаев пал, винтовка оказалась в руках. Он шёл через лес, шатаясь, спотыкаясь, пока силы не покинули его. И он упал… а теперь вот это место — небольшая комната.

В голову пришла мысль:

«Арсенал? Гм, возможно».

На металлических полках вдоль стены стояли ящики с непонятными метками — цифры, буквы, что-то не по-нашему. Помещение не походило ни на подвал, ни на склад РККА. Слишком чисто, слишком аккуратно для войны. Всё вокруг выглядело непривычно, как в какой-то научной лаборатории. Посмотрел на свою раненую ногу. Она была перемотана чистым бинтом.Пошевелил пальцами, боли почти не было. Оглянулся. Рядом с кушеткой стояла низкая металлическая тумба. На ней — бутылка с прозрачной водой и тарелка с едой: картофель, котлета, кусок хлеба. Запах был домашним, знакомым, но пар от еды уже не шёл.

Потянулся было к тарелке, но замер.

«Возможно, еда отравлена?– тут же задумался он. Но потом отмахнулся. — Если бы хотели отравить, не стали бы спасать и кормить».

Однако как бы ни хотелось, всё же есть не стал. Он был не из тех, кто готов за миску похлёбки продать свою душу! Да и вообще,слишком странным казалось это место — чистота, тишина, неправдоподобная аккуратность.

Закрыв глаза, чуть полежал, а потом поднялся. Тело ныло, но слушалось. Стараясь не ступать на больную ногу, ковыляя, подошёл к тяжёлой, металлической двери с блестящей хромированной ручкой и незнакомым замком. Потянул. Она не поддалась. Толкнул — то же самое. Заперто.

Сергей вернулся к кушетке, придвинул её к стене под одну из ламп, встал на матрац и стал разглядывать незнакомую конструкцию. Плоская, вмонтированная в потолок, без проводов и патрона. Свет от неё лился ровный и холодный. Он коснулся поверхности. Та оказалась не горячей и даже приятно прохладной.

— Не наши это дела, — пробормотал он. — Немцы что-то новое придумали? Или кто на такое способен? Я многое видал, но чтоб вот так, свет без тени…

Он стоял, глядя на лампу, и в голове складывалась цепочка событий. Его поймали. Пытали. Потом этот… «беспилотник». Побег. Лес. Падение. И вот теперь он здесь.

Дошёл в забытьи сам? А кто пустил? Кто перевязал и положил на кушетку? Да как он вообще это место сумел найти?

Ответ мог быть только один: сюда его принёс тот, кто называет себя Николаем. Нашёл его и притащил в бессознательном состоянии в место своего укрытия.

«Да, нет сомнения, что всё было именно так. Все улики сходятся. Дрон– необычный. И место это — необычное. Но кто я теперь для него? Пленник? Подопытный?»

Сергей сел на кровать и провёл рукой по щеке — щетина, грязь, засохшая кровь. Всё, как после допроса.

«А ведь, если бы хотел добить, не стал бы возиться. Значит, я ему или им, если он тут не один, зачем-то нужен живым».

Разведчик снова подошёл к двери и дёрнул за ручку — металл не шелохнулся. Решил постучать — раз, другой, ещё и ещё. Ответом была тишина. Только где-то глубоко, вроде бы как под полом, слышалось лёгкое ровное гудение.

«Паровой котёл? Трубы?»

Он стукнул снова, потом ещё сильнее.

«Неужели заперли и не слышат ничего? Ведь если я в бывшем арсенале… второго входа тут нет и быть не может — безопасность и контроль, это основное в таком помещении. А что будет, если сюда больше никто никогда не придёт?».

От этой мысли его словно переклинило. В груди поднялась злость. Он стал неистово колотить в дверь руками, потом ногой. Гул железа раскатился по комнате, отдаваясь в стенах.

— Эй! Эй!! Есть кто живой⁈ — кричал он. — Открывайте, черти! Откройте!

Ответа не было. Только гудение усилилось, и где-то в углу раздалось тихое, почти жужжащее стрекочущее звучание.

Сергей на мгновение замер, а потом резко обернулся. В верхнем углу, рядом с потолком, что-то мигнуло. Маленький блестящий глазок, словно чёрная бусина, казалось, сделал небольшое, едва уловимое движение, будто развернулся.

«Фотоаппарат? — догадался разведчик, нахмурившись.–Да, очень похоже, что это объектив. Только странный, без вспышки, без щелчка».

Он прищурился и подошёл ближе.

«Снимать решили? Заперли — и фотографируют? Это что, эксперимент какой-то?»

Злость поднялась, как волна.

— Я вам не подопытный кролик! — крикнул Сергей, ударив кулаком по двери.

Железо загудело, боль отозвалась в костяшках. Он выругался и ударил снова. — Вы слышите меня⁈ Немедленно выпустите!

Он колотил и колотил, пока дыхание не сбилось. Потом вернулся к кушетке и, присев, поморщившись, погладил повязку на ране. Та вновь начала болеть.

«Твою же мать… Где я? Кто эти люди?»

Внезапно послышались шаги. Едва уловимые, но отчётливые. Кто-то подходил с другой стороны двери. Разведчик замер и выпрямился.

Послышался щелчок — будто в замок вставили ключ, и сразу раздался спокойный, немного приглушённый голос:

— Сергей, ты как себя чувствуешь?

Тот вздрогнул. Голос ему показался знакомым. Впрочем, он и был знакомым.

— Николай? Это ты? — проглотив застрявший комок в горле, спросил он.

— Я, — ответил тот.

Младший лейтенант встал и, глядя в сторону, откуда слышался голос, стараясь не сорваться на крик, произнёс:

— Открой дверь.

— Ты в нервном состоянии, — напомнил Николай. Его голос звучал спокойно, почти как у врача. — Я боюсь, что ты себя не контролируешь.

— Контролирую. Открой. Ничего я с тобой не сделаю.

— А ты что, до этого момента намеревался что-то сделать? — удивился голос.

— Нет — неправильно выразился. Просто открой дверь. Я обещаю, что буду вести себя как гость и ни на кого не нападу.

Николай помолчал, а потом коротко спросил:

— Даёшь слово?

— Да! Слово комсомольца! — ответил разведчик, напрягаясь всем телом.

За дверью повисла пауза.

Потом послышалось короткое движение, будто кто-то