— Щенок, — тихо позвал я, — ты знаешь кого-то из посетителей?

— Почти всех, господин Вольгаст. — Вон тот толстяк мастер цеха мясников, рядом его сын. Огромная у него харя, да? За следующим столом судебный викарий преподобный Бонне. Он служит при капитульных тюрьмах и возглавляет епархиальный суд. Сюда заходит постоянно, и этот стол в обеденное время никто не занимает. Дальше…

— Стоп. Людей Жировика среди них нет?

— Нет.

Значит, трактир тот. Но всё равно нужно быть внимательней, второй этаж по-прежнему существует и там по-прежнему могут быть люди главы рытвинских. Впрочем, вряд ли Жировик рискнёт устраивать охоту на глазах у почтенной публики, того же судебного викария например… Если только тот не состоит у него на зарплате.

В душе нарастала тревога. Надо было устраивать встречу за городом, в чистом поле, там хотя бы видно всё. Но теперь уже ничего не изменить. Если я вдруг встану и уйду… Да кто меня теперь выпустит?

Я передвинул меч так, чтобы можно было легко его выхватить, и кинул быстрый взгляд на галёрку. Тихо и темно. Широкие окна закрыты плотными ставнями по случаю дождя, и только окно в центре, забранное «лунным» стеклом, освещало середину зала и проход на кухню.

Вроде бы всё нормально, я сам себя нагнетаю. Спокойно, Дима, спокойно. Но впредь надо учитывать, что место, которое ты посчитал безопасным, в действительности может контролироваться противником. Я привык жить в безопасности, а знания о стратегии базировались исключительно на бытовом уровне и не поднимались выше понимания, чем набить холодильник на неделю вперёд. Надо отвыкать от прошлого и начинать мыслить по-другому.

Трактирщик завершил церемониал по встрече большого гостя и широким жестом указал на меня. Жировик повернулся. В лице его не дрогнул единый мускул, хотя глаза выражали такую ненависть, что у меня волосы на загривке взволновались. Но человек, допускающий проявление эмоций перед другими никогда не станет настоящим лидером, поэтому пахан рытвинских едва заметно дёрнул головой, изображая приветствие, и степенным шагом направился к моему столу.

— Ты сегодня без клевца, Сенеген? — с усмешкой проговорил Жировик.

Он снял накидку и небрежно бросил её в руки следовавшего за ним слуги, очевидно, того самого Заплатки, и сел напротив меня.

— Да, поменял на декоративную безделушку. Всё-таки я в городе, а не на поле боя. Здесь латы пробивать не нужно.

Жировик взглянул на мой меч и, так же как Ив дю Валь, по одной рукояти умудрился рассмотреть его достоинства.

— Достойная безделушка, странно только, каким образом она оказалась у такого мелкого дворянчика… Но не будем об этом. Итак, ты хотел встретиться. Я здесь.

Я не стал реагировать на «дворянчика», хотя это наверняка была домашняя заготовка, предназначенная разозлить меня, и задал вопрос в лоб:

— Ты Батист?

Жировик приоткрыл рот, обернулся к Заплатке. Тот попеременно изобразил на лице непонимание, недоумение и расстройство живота. По этим мимическим испражнениям без пояснений стало ясно, что версия моя ни к чёрту. Ну что ж, по крайней мере этот момент выяснили. Теперь надо выяснить друзья они или нет.

— Пардон, мон ами, — развёл я руками, — ошибся, виноват, больше не буду. Надо же глупость какую брякнул, спутал тебя с твоим другом.

Подошла улыбчивая девица, поставила перед Жировиком глиняный кувшин на две пинты и стакан, отдельно на тарелочке выложила фруктово-ягодный натюрморт. Пожелала bon appétit и ушла, вихляя задом, неплохим, надо отметить, задом. Заплатка взял кувшин и до краёв наполнил стакан розовым вином.

Жировик молча разглядывал меня, постукивая пальцем по столешнице, потом взял стакан и, не расплескав ни капли, осушил до дна. Заплатка тут же наполнил его снова.

— Хочу из тебя чучело сделать, — не вдаваясь в подробности, поделился планами на будущее Жировик. — Не люблю наглых и рыжих, такие хуже сарацин. Набью твою шкуру соломой и поставлю возле Вельских ворот, пусть народ любуется.

Судя по этому спичу, Жировик побывал в странах Магриба, иначе, где ещё он мог так близко узнать сарацин. Либо, как вариант, участвовал в битве при Никополе21. По возрасту вполне подходит. Сейчас ему под пятьдесят, ровесник Гуго, а тогда могло быть пятнадцать, самое время отправится в первый поход. Если он действительно принимал участие в той битве, то ему несказанно повезло, ибо почти все её участники пали смертью храбрых под ударами турецкой кавалерии.

И на этом биографические данные пахана рытвинских исчерпывались. Что было дальше, как всё сложилось, почему он докатился до жизни такой — хрен знает. Средневековая Европа не социальные сети, где каждый выкладывает о себе всю подноготную, да ещё снабжая её фотографиями. Нет, здесь за лишнее слово можно лишиться имущества, а то и жизни.

Собственно, мне подробности и не требовались, и без них было видно, что Жировик человек с амбициями, скрытный, злопамятный и умный. Даже если мы найдём сейчас общий язык и придём к соглашению, меня он не забудет: подловит и действительно сделает чучело. Хочу ли я стать чучелом? Однозначно нет. Я так прямо ему и сказал:

— Сейчас меня убить попробуешь или позже?

— Думаю над этим.

— Пока думаешь, я кое-что продемонстрирую.

Мгновенным движением я выхватил меч из ножен и приставил остриё к его горлу. Заплатка побледнел и отступил на шаг назад, Щенок восхищённо выдохнул, а я тем же движением вернул меч в ножны. Из посетителей никто ничего не заметил, все как чавкали, так и продолжали чавкать.

— Как тебе такое?

— Красиво, — улыбнулся Жировик. — Я про меч. Действительно достойная безделушка, не ошибся.

На лице не отразилось никаких эмоций. Сплошная холодность. Даже не вспотел падла, хотя не мог не понимать, что я способен убить его, не сходя с места. Я мог убить его уже второй раз, но по непонятным для нас обоих причинам до сих пор этого не сделал.

Но всё же Жировик оценил мой жест доброй воли.

— До первого снега. Я даю тебе время до первого снега. Живи, дыши, наслаждайся. А потом беги, иначе сделаю то, что обещал.

Он встал и ушёл, оставив недопитый кувшин на столе. Не расплатился. Надеюсь, трактирщик не включит его в мой счёт.

Глава 12

Не так я планировал встречу с Жировиком. Она должна была завершиться либо его смертью, либо взаимовыгодным договором. Но я снова не убил его, ничего не