— Да уж, сели мы с ним в лужу… В сугроб, вернее…

— Я же говорил, надо было меня брать на задержание! — упрекнул меня капитан. — Со мной бы такого не случилось. И не таких головорезов приходилось задерживать.

Я скривился от его слов, но промолчал. Возможно, капитан был прав. Видимо, слишком сильно отпечатались у меня в памяти воспоминания о провальном задержании Лескова, «человека со шрамом». Тогда он ринулся вверх по лестнице, где его встретил опер. Саня, если не ошибаюсь. В итоге опер пристрелил важного свидетеля. Я не хотел повторения истории, потому на лестнице оставил самого опытного из наших — Соколова. Но в этот раз ситуация развивалась по другому сценарию…

— Он еще портфель забросил в кусты, надо не забыть забрать… — напомнил я.

Глава 12

В машине Красков еще разок попытался дернуться. Но это было уже нервное, от безысходности. Попробовал схватить санитара за шею, когда тот над ним нагнулся. Не знаю, зачем он это сделал, просто из злости или может пытался «взять заложника». Полная глупость, в общем. Соколов сидел напротив, вовремя перехватил руку:

— Не дуркуй.! — прошипел угрожающе.

В глазах у Краскова мелькнуло в этот момент что‑то детское. Словно взрослые поймали мальчишку за непотребной забавой. Потом его накрыло обезболивающим, и он провалился в забытье.

В больнице скорой помощи мы с Соколовым не отходили от Краскова ни на шаг. Врачи кривились, но не возражали — корочки давали нам такое право. Только когда пациента уже вкатили на каталке в операционную, мы остались ждать за дверью.

В соседней операционной в это время шла другая операция. Рядом с дверью, опершись спиной на стену, сидел на кушетке Газиз. Увидев нас, он вскочил, подошел ближе.

— Ну как Марс? — обеспокоенно спросил я капитана. — Что врачи говорят?

— Сказали, что задет кишечник, но прямая угроза жизни уже устранена. Правда, до конца этой недели пробудет в реанимации, а потом еще с месяц в больничке под наблюдением…

— Ладно, главное, что жив… — облегченно вздохнул я.

С одной стороны рад за парня, что не случилось худшего. А с другой ему теперь не позавидуешь — будут еще и дренажные трубочки из живота, и жесткие диеты, долгое восстановление кишечника. Ну ничего, организм молодой, должен быстро оправиться.

— Я всё время с ним рядом был, Владимир Тимофеевич. Как только его уложили, вместе с ним поехал. В машине скорой держал капельницу, чтоб не соскочила. Врач тогда сразу сказал, что такая рана в живот — это дело серьезное, риск перитонита и все такое. Но вроде обошлось, успели.

Газиз так говорил, словно бы оправдывался. А ведь не он должен чувствовать вину. Если уже кто и виноват в ранении Марса (помимо Краскова, разумеется), так это я. Не додумал, не досмотрел, потерял бдительность в самый важный момент. В общем, непростительная халатность, признаю. Но посыпать голову пеплом перед подчиненными не имею права. Такая уж у нас работа, всякое может случиться.

— А с Красковым что? — поинтересовался в свою очередь Газиз.

— Да так, ногу повредил… При попытке к бегству.

В эту минуту створки дверей в конце коридора распахнулись и в проходе появились Даня Злобин и Андрей Карпов. Оба в белых халатах, но майор прижимал к себе несколько папок с бумагами, а в руке старлея красовался знакомый портфель — тот самый, который Красков, убегая, зашвырнул подальше в кусты. С уловом, значит, вернулись ребята. И, судя по всему, документы действительно важные, раз не рискнули их оставить в машине, а потащили с собой.

Приблизившись, они первым делом справились о здоровье Марса. Узнав, что все относительно хорошо, принялись докладывать о своих делах. Первым взял слово Даня:

— Сначала скорую вызвал. Пока Газиз помогал санитарам, я вспомнил, что Красков портфель выбросил. Слазил в кусты его забрать. Заглянул по-быстрому, но вроде ничего важного не заметил. Но вы лучше сами все посмотрите. Ведь если там ничего подозрительного не было, зачем портфель так далеко в кусты швырять?

— Со страху, — усмехнулся Соколов. — Видел бы ты, как он драпал. Хуже зайца.

— Как только Марса загрузили, я пошел наверх, в квартиру, помогать Андрею, — продолжал рассказывать Даня. — Всё, как вы и приказывали на инструктаже. Вместе с майором побеседовали с женой, потом провели обыск.

Слушая его, я поймал себя на мысли, что приятно удивлен. Даня, конечно, спец очень толковый, если дело касается техники, но о его рассеянности и легкомыслии можно было анекдоты складывать. А тут всё сделал чётко, без сучка, без задоринки. Вот что значит сумел мобилизоваться в стрессовой ситуации.

— Молодец, Даня, — похвалил я его. — Все сделал грамотно.

Показалось, что Даня даже слегка засмущался от похвалы, что не было его типичной реакцией. Впрочем, я и не помню, когда его хвалил. Как и других, кстати. Надо бы помягче с ребятами, иногда стоит людей и поощрять, особенно если заслужили.

Я повернулся к Карпову:

— Ну, а у тебя как прошло, Андрей?

Карпов откашлялся, словно готовился выступить в суде:

— Все нормально, Владимир Тимофеевич. Поднялся по лестнице, постучал. Дверь открыли, но только на цепочку. Выглянула жена Краскова. Не скажу, что была настороженной, скорее просто удивленной. Я показал удостоверение — сказал, что коллега ее мужа. Она ответила: мол, разминулись, муж только что вышел. Еще уточнила у меня: «А вы что, его новый сотрудник?».

Соколов хохотнул при этих словах. Видимо, представил, как Карпов под руководством Краскова «сотрудничает» с ним в неких темных делишках.

Карпов, не обращая внимания, продолжал ровным голосом:

— Тогда я был вынужден перейти к сути. Объяснил, что у её мужа неприятности на работе. Если хочет помочь, лучше меня впустить и спокойно поговорить. Подчеркнул, что разговор пока будет конфиденциальный, не под протокол. Немного поколебалась, но впустила. В квартире еще находился мальчик лет восьми. Я постарался, чтобы он не испугался — говорил максимально вежливо и дружелюбно. По итогам беседы могу уверенно сказать, что жена абсолютно не в курсе дел мужа.

— Ожидаемо… — пробормотал я, в этот момент вспомнив Светлану, которой не рассказывал практически ничего, что касается работы.

— А потом подтянулся Даня. К тому моменту я уже предъявил ордер на обыск и попросил подписать согласие, — закончил доклад Карпов.

Я посмотрел