Новоявленный шведский король был больше озабочен внутренними проблемами и наоборот, стремился заключить договор с московским великим князем, а не думать о войне с ним.

Да и новому датскому королю тоже было не до ливонцев. У него ещё не был взят Копенгаген, а наёмники, как известно, стоят дорого. Так что ему было всё равно, кто будет платить зундскую пошлину за проход: ганзейские ливонцы или рутены, лишь бы платили исправно. По крайней мере, пока.

А король польский и великий князь Литовский, подзуживаемый Альбрехтом Прусским, был для Ливонии как бы ни менее опасен, чем восточный сосед, который пока покушался только на деньги, но никак не на земли самого Ордена.

В общем, получалось как всегда: дружба дружбой, а своя рубаха к телу ближе.

Но даже сам факт поиска ливонцами союзников весьма сильно обеспокоил Думу и великого князя, правильно оценивших, против кого началась вся эта возня.

— Да, не вовремя всё, — выдохнул Андрей, вставая из кресла, чтобы налить гостю очередной бокал. В отличие от многих местных, он помнил, что слуги — самые информированные люди в доме, а потому при серьёзных разговорах предпочитал самообслуживание, а его личный кабинет был обшит войлоком для лучшей звукоизоляции.

— Но, если драка неизбежна, — добавил он, улыбнувшись, — бить надо первым.

Шигона с этой фразой был не согласен, по крайней мере, в большей части ситуаций, когда князь её произносил, но Андрея это никогда не волновало. Оба сановника понимали, что ливонский вопрос назрел и перезрел уже давно. Правда, и вляпаться в Ливонскую войну по образцу Ивана свет Васильевича, для попаданца тоже было боязно. Хотя, надо признать, нынешняя дипломатическая ситуация была для Руси куда лучше, чем во второй половине столетия в его прошлом-будущем. Но заручиться дополнительной поддержкой того же императора было бы всё равно неплохо.

А об императоре Андрей подумал не просто так. Ведь, несмотря на все препятствия, чинимые польским королём, который просто взял и не пропустил имперского посла Гильдербранда на Русь, второй посланец Карла, некий Варфоломей из Любека, добрался-таки до Москвы и привёз письмо от императора с предложением "братства и любви" между державами. Разумеется, в Москве быстро оценили подобный жест, а потому сразу же отправили в Испанию своего посланника Якова Полушкина. Тот, с честью выполнив порученное ему дело, вернулся обратно уже в сопровождении настоящего имперского посла Антонио де Конти и новыми предложениями от короля Испании и императора Священной Римской империи Германской Нации к Emperador de Rusia, как именовали на Пиренеях великого князя. И уже в Москве состоялся очередной этап переговоров на высшем, так сказать, уровне.

В Кремле благосклонно отнеслись к идее восстановить союз между государями, как это было при деде императора Карла — Максимилиане. Что по обычаю отразилось и на самом после. Его завалили подарками от казны, приглашали на пиры и охоты, звали в гости знатнейшие люди, среди которых был и Андрей.

Хорошее знание латыни позволило ему обойтись в разговоре без переводчиков, а де Конти оказался вполне себе хорошим собеседником. Не привыкший к тяжёлым русским застольям, имперец был приятно поражён "европейскостью" княжеского дома и лёгкостью тамошнего угощения. А также кругозором хозяина.

Оставаясь вдвоём, они много говорили о науке, литературе и последних событиях в мире. К тому же де Конти, как образованный человек, всегда брал с собой в путешествие несколько книг, и князь, пользуясь случаем, не упустил момента познакомиться с современным эпистолярным жанром Европы. Разумеется, книги были взяты не просто для чтения, а были отданы в руки лучших переписчиков. Взамен же послу были подарены печатные экземпляры образцов уже русской словесности, переведённые на латинский язык учениками княжеских школ и досконально вычитанные не только европейскими работниками князя, но и Дмитрием Герасимовым с его помощниками. Культурное вторжение в Европу Андрей планировал давно, а тут подвернулся такой шанс проверить "читаемость" русских текстов на европейце!

Правда, готовых книг было пока всего четыре, но зато каких! Андреевский сборник былин в стиле Лихоталь, хождения Афанасия Никитина (несколько прилизанные и доработанные князем), и жемчужина древнерусской словесности — "Слово о полку Игореве". Последним же был достаточно большой фолиант очередного труда князя на литературном поприще под тривиальным названием "Поле Куликово" — представлявшем из себя компиляцию из романов Бородина, Лощица и Возовикова, с наложением на "Задонщину". В среде русских грамотеев оно уже успело вызвать настоящую сенсацию, как своим смыслом, так и построением. Кто-то восхищался им, кто-то кричал об уходе от канонов, кто-то упрекал в подражательстве европейцам с их рыцарским романом. Были и те, кто попрекал князя в "гордости", так как он не удержался и проставил в исходных данных имя автора, то есть своё. Но при всём при этом книга в лавках не залёживалась, а раскупалась мгновенно. Пришлось даже ещё дважды запускать тираж, который и так был достаточно большой, сразу в сто экземпляров.

Что странно, церковь в лице своих главных иерархов, отнеслась к произведению двояко. С одной стороны, вроде бы и "не поучительное" повествование, с другой — фигура Сергия Радонежского, да и вообще Церкви, в книге была выписана только яркими красками. Так что митрополит хоть и посетовал по привычке, но предавать творение князя анафеме не стал.

А имперскому послу книга о великой битве что называется "зашла".

Потом Андрей оставил столицу, так что за всеми перипетиями дипломатических отношений следить уже не мог, а вот когда вернулся, был буквально огорошен известием, что Василий Васильевич предложил отправить к императору большим послом именно его. И вся шуйская часть Думы предложение это поддержало. А государь не только не отверг, мотивируя младостью лет и неопытностью кандидата, а, наоборот, ещё обещал и подумать. Вот ведь засада! Громадьё планов требовало его нахождения в стране. А тут придётся покинуть её чуть ли не на пару лет. С другой стороны — посол к императору, это фигура! Так что, похоже, не быть Засекину в этой версии истории великим послом…

— И всё же, вопрос с Ливонией придётся решать, — прервал, наконец, Андрей затянувшееся молчание.

— Как бы не быть при этом худу, — покачал головой Шигона.

Вот только к его большому сожалению, события уже стронулись в сторону конфронтации и теперь с каждым месяцем лишь набирали обороты. Но пока что