Братья, будьте отважны, помогайте своему товарищу, как брату родному, и слушайте приказы командира, как заветы отца своего.

Наши предки смотрят с небес на нас сегодня, и лучшие из нас будут пировать с ними уже сей ночью, и мы никогда не забудем их имён!

Враг хитер и коварен, и сегодня небо закроют тучи стрел, но мы не дрогнем и будем стоять, ибо для нас эта сталь — что капли дождя.

Враг боится нас, и мы оправдаем его опасения — мы будем бить точно и насмерть!

Враг отчается и хлынет на нас всей толпой, и мы разобьём их, и они отпрянут!

Дома нас ждут наши родные и близкие и ждут нас с победой, и мы оправдаем их надежды!

Враг будет разбит! Победа будет за нами! — прокричал Ярослав.

А в ответ ему ряды хором ответили:

— Командир, не подведём!

— Ратибор, командуй, выходим на позиции, — уже спокойно сказал Ярослав, хотя его сердце бешено колотилось в этот момент, а адреналин буквально выплёскивался через край.

Ярослав знал, что ни при каких обстоятельствах нельзя показывать своего душевного волнения. Люди верят в него. А верит ли он в себя, в свои знания и решения? Сегодня он это узнает наверняка. Сомнения прочь!

Ярик двинул коня и направился к смотровой вышке. Это, конечно, сильно выбивалось из привычного хода боевых действий, но все вокруг уже привыкли, что он ничего не делает как принято, и всё, что бы он ни делал, приводило его к успеху.

Через час показалась отходящая конница Миролюба. Она прошла сквозь порядки между двумя батальонами. Затем пехота двинулась слегка вперёд, на середину холма. В это время на горизонте начало расти облако пыли, и спустя ещё час показался вражеский отряд.

Это было грандиозное зрелище: две тысячи конных воинов занимали раза в четыре больше пространства, чем воины Ярика. Отряд остановился на приличном расстоянии.

— Почему они медлят? — спросил Ратибор.

— Ждут чего-то. Может, послали разведчиков, проверяют, можно ли нас обойти, — предположил Ярослав.

— Может, посыльного послать, предупредить наших? — вновь задал вопрос Ратибор.

— Не стоит, они и так знают свою задачу. Лучше сходи к Миролюбу и убедись, чтобы в случае необходимости они были готовы выступать.

Офицер козырнул и убежал.

А Ярослав полез на сигнальную вышку, чтобы ещё раз осмотреть поле боя.

И когда пыль слегка снесло ветром, он увидел причину промедления кочевников: это была подтягивающаяся пехота противника, скорее всего, вятичи из ограбленных селений.

«Видимо, план Гаяза заключается в том, чтобы пустить впереди этих бедолаг, тем самым спутать наши ряды, и уже затем засыпать стрелами и смести конной массой», — размышлял про себя Ярик. «А он умен».

В этот момент вернулся Ратибор.

— Ратибор, бери полсотни из резерва и выдвигайся вперёд. Сейчас подойдёт пехота противника — это наши южные соседи, попавшие в рабство к кочевникам. Возьми рупоры и постарайся направить их в овраг, предложи им избежать боя, — отдал команду Ярослав.

— Есть!

— Первый, второй взвод, по коням! Выдвигаемся за мной! — скомандовал Ратибор, разворачивая коня.

— Посыльный! Приказ арбалетчикам: выдвинуться вперёд, бить по кочевникам и по тем, кто останется, после того как Ратибор направит людей, — отдал приказ Ярик.

Большая масса людей неумолимо приближалась, и вот они зашли в зону поражения арбалетчиков. Под удивлённые возгласы бедолаги поняли, что стрелы летят мимо них, в ненавистных надсмотрщиков. И в этот момент отряд всадников, стремительно приближавшийся, осадил коней.

— Все, кто не хочет проливать кровь своих братьев, уходите в овраг! Мы не тронем вас! Все, кто останутся, — не взыщите, здесь все и решим! — кричал в рупор Ратибор.

— Быстрее, быстрее! — кричали всадники.

Они уже видели, что кочевники, поняв, что пехоту перехватили, рассвирепели и решили броситься в атаку, чтобы всех наказать.

Проезжая мимо мёртвых всадников-кочевников, Ратибор к своему удивлению узнал одного. С остекленевшим взглядом, уставленным в небо, лежал Лукьян, бывший староста Изрога. Лицо его потемнело, а из шеи торчало оперение стрелы.

Ратибор сплюнул в сторону предателя.

— Собаке, собачья смерть! — произнёс он и пришпорил коня.

Толпа рабов сначала сменила направление в сторону оврага и ускорила движение. Зашелестели стрелы в воздухе, и со всех сторон начали раздаваться предсмертные крики смертельно раненых людей.

Крики раненых резанули душу Ярослава, и он на мгновение оцепенел.

— Сигнальщик, командуй: стрелки, вперёд! — отдал приказ он, сбрасывая оцепенение.

В небо взмыли несколько флагов: полукруг и треугольник.

Со стороны войск в ответ тоже подняли небольшие флаги, означающие принятие приказа.

Ярослав дождался ответных сигналов и махнул рукой. Раздался звук горнов, перекрывающий гвалт людей и ржание коней.

Ополченцы с луками и арбалетами двинулись вперёд. Завязалась перестрелка. Через полчаса, когда поток раненых значительно усилился, Ярослав скомандовал отход ополченцам.

— Сигнальщик, командуй: пикинёры, сомкнуть проходы! Арбалетчики, огонь залпами, по взводно!

В небо взмыли уже другие флаги — в виде квадратов, треугольников и кругов.

Взмах руки — звук горна — сотни людей пришли в движение. Пикинёры из каре перестроились в шеренгу, в первых рядах подняли щиты, задние ряды ощетинились длинными пиками. Арбалетчики оттянулись назад и начали бить залпами.

Перестроение пехоты произошло весьма вовремя: когда ополченцы начали отступать, кочевники приняли это отступление за бегство и ринулись за ними, обнажив мечи и доставая арканы. Проход был узкий, и толпа напирала; в такой сутолоке задние ряды не увидели коварного манёвра, и хотя передние ряды пытались остановиться, под давлением задних их выдавило прямо на лес пик.

Одномоментно раздался треск ломающихся копий, ржание коней, отчаянные крики десятков людей — и всё это слилось в единую какофонию смерти.

В какой-то момент битва даже затихла, раздавались только стоны раненых людей и лошадей — настолько эта бойня была ошеломительной для обоих лагерей.

Такое развитие событий шокировало степняков, и они начали срочно поворачивать коней, отступая.

Гулко бухнули залпы арбалетчиков, и прозвучала страшная команда командиров:

— Добить! — не сговариваясь, почти синхронно отдали приказ два командира.

По этой команде первый и второй взводы убрали арбалеты за спину, достали мечи и выдвинулись вперёд, чтобы прикончить раненых. После того как солдаты вернулись на место, воцарилась мёртвая тишина — в прямом и переносном смысле.

Затем кто-то из солдат изумлённо произнёс:

— Мы… победили?

И тут, как гром среди ясного неба, грянуло многоголосое:

— Урааааа! Ураааа! Ураааа!

Глава 13

После того памятного боя бойцам пришлось отразить еще два наката в тот день, но в ближний бой кочевники уже осмотрительно не вступали,