лице майку с уже растаявшим снегом, я на карачках подобрался к двери, которую кто-то, слава богу, захлопнул, осторожно приоткрыл. В лицо сразу шибануло таким ядрёным дымом, что моей первой мыслью было «уже прямо тут горит!». Чуть не улетел вниз по лестнице! Но удержался, да и дым, выплюнув первый, самый злобный язык, прилично поредел. Мне даже показалось, что воздух потянуло в обратном направлении, с лестницы в здание — это было бы замечательно! И, окрылённый этой мыслью, я рванул в коридор как был, на четвереньках. Эйфория моя развеялась буквально на первых же метрах, и я в который раз засомневался в исходе своей авантюры — дышать было нечем, от жара, казалось, трещали волосы. Искать пацана в этом коридоре нечего было и думать — тут он давно бы задохнулся. Оставалось одно — проверить комнату.
Как я досчитал до пяти — сам не знаю. Не помню. Одно врезалось в память: какой же сладкий воздух, с каким же наслаждением я его пил, когда буквально из последних сил перебросил непослушное тело через порог и привалился спиной к двери! Надеюсь, я не слишком с этим задержался… очень обидно было бы вот так рисковать напрасно! Особенно будет смешно, если пацана вытащат пожарные… Впрочем, никаких пожарных я что-то не наблюдаю. Кряхтя, я встал и подошёл к окну — ну да, так и есть, никаких тебе бравых парней на красной машинке с водяными шлангами. Только пара небольших групп людей колеблется на заснеженной площадке. Я не удержался, и сделал публике ручкой — заметили! Запрыгали, замахали! Но радоваться рано.
Позитивный вариант, на самом деле, остался только один: пацан или вернулся в свою комнату, или вообще не выходил из неё. Я хмыкнул, оценив своё «пацан»: он так-то не младше меня! Так, раз уж я тут снова оказался, надо найти чехол для очков — просто чудо, что они до сих пор целы у меня…
Я вздохнул, посмотрев оценивающе на дверь, в которую предстояло идти, поморщился — взгляд упал на слишком ярко светящую лампу на потолке перед входом. А ведь это мне повезло ещё, что свет есть! Ведь электричество первым рубят, когда начинают тушить. Ну, или проводка сама раньше сгорит. Короче, кота за хвост тянуть не стоит… погнали!
Самым сложным оказалось заставить ивдельского подняться с пола и идти. Сам он решительно отказывался как-то реагировать, только невнятно скулил и вяло от меня отмахивался, а тащить его волоком я точно не был способен. Дышать в их спальне было нечем: кто-то открыл окно, и в него с улицы! натянуло столько дыма, что было как бы не хуже, чем в коридоре. Рассвирепев, я вскочил и что было дури зарядил пацану с ноги куда-то в район задницы, однако, не сработало и это. Так, стоп! Я же могу…
— Встал! Вперёд бегом марш! — ну вот, это же совершенно другое дело!
Пацан с буксом рванул с низкого старта, словно и не он только что отбивался всеми лапами, когтями и зубами. И почему я сразу воспользоваться Голосом не сообразил? Тем более, в таком выгодном варианте, когда ещё и вслух команда дублируется, так оно, похоже, несколько эффективнее выходит. И не спалят, если что. Я просто сказал, он просто послушался, ничего такого. Надо бы запомнить, полезная фишка.
В нашей комнате дышать было всё ещё как-то можно даже не только на полу, и мы оба первые несколько минут, ежесекундно кашляя, со свистом прокачивали через себя воздух. Противно тёплый, с дымом, но всё же не дым с воздухом! Или даже вовсе без оного. Сколько-то отдышавшись, я поднялся, подошёл к окну. Люди внизу заволновались, я выцепил взглядом пару, больше всего похожую на Игоря с Яном. Как бы им сообщить? После увиденного в комнате тавдинских, окно открывать мне как-то перехотелось… Пришлось несколько раз показать им сначала на себя, вглубь комнаты, а потом два пальца в победном жесте. Будем надеяться, поняли… а вот и пожарные! Нет, красную цистерну с водой и пеной я не увидел, зато на площадку упали синие отсветы мигалки. Ну всё, сейчас нас вытащат… я опустился на пол.
А вот вытащили нас далеко не сразу. Сначала, моргнув, отключилось электричество, но совсем темно в комнате не стало — с неба, как на заказ, светила полная яркая луна, рисуя романтичные дорожки на полу. Они, правда, постоянно плыли и колебались, когда перед нашим окном пролетали клоки дыма — похоже, где-то огонь уже вырвался и на наш фасад. Смотреть за работой пожарных мне не хотелось, но я подумал, что надо показать, из какого окна нас забирать, нехотя встал, залез на широченный подоконник и уселся в позе грустной девушки.
— Эй, как тебя… Ивдель! Ты там живой вообще?
Собрат по несчастью только возмущённо фыркнул. Очухался, это хорошо. Вообще, интересно, сколько времени прошло? Часов-то у меня так и нет, беда-печаль… Вот смеху будет, если окажется, что пожарные примчались, побив все нормативы — сколько там, 20 минут? А я тут жизнь проживаю, геройствам нет числа…
Снаружи стукнуло раз, другой, выглянув, я обнаружил лестницу, утыкающуюся в стену под окном. Почти сразу за стеклом показалась усатое лицо пожарного в шлеме, он делал мне какие-то непонятные знаки руками и периодически морщился от дыма. Присмотревшись, я сообразил, что он просит свалить с окна… пять сек!
Труднее оказалось оттащить от стекла ивдельского — он уходить ни в какую не хотел. Пришлось играть в эдаких сумоистов, оттесняя упирающегося пацана подальше, поэтому момент, когда и как пожарный вынес стекло и распахнул раму, я пропустил. Просто в какой-то момент осколки стекла перестали звенеть, пацан перестал вырываться, а сзади стукнула створка окна, и пахнуло морозным воздухом.
— Ну что, натерпелись, щеглы? — добродушно спросил усач. — Кто первый?
Пацан явно запереминался с ноги на ногу в нетерпении, и я посторонился, давая ему дорогу. Но когда они вдвоём неуклюже полезли вниз, не утерпел и высунулся — подышать.
Внизу ко мне сразу же с квохтанием подбежала какая-то тучная мадам, накинула на плечи одеяло, заодно обнимая, а у меня некстати совершенно закончились силы, так что я не смог не только высвободиться, но даже и протестовать. Пришлось стоять и терпеть, благо, долго это не продлилось — со мной жаждали пообщаться пожарные. Впрочем, их интересовал только один вопрос: не осталось ли там ещё кого на третьем, и, получив отрицательный ответ, они от меня отстали.
Зато пристала Раиса. Она
