Мы набросали первый вариант чертежа. Повозка получалась внушительной — длиной почти четыре метра, шириной два с половиной. Достаточно просторная, чтобы разместить операционный стол, стеллажи, рабочее место для хирурга и ассистента, но при этом не слишком громоздкая для быстрого передвижения.

Ричард добавил ещё одно требование:

— Нужны окна. Большие, с обеих сторон и сзади. Хирургу необходим хороший свет, чтобы видеть, что он делает. Можно сделать ставни, чтобы закрывать их при плохой погоде или для защиты от осколков, если операция проводится слишком близко к линии фронта.

— Окна — не проблема, — согласился я. — Стекло у нас есть, качественное. Сделаем большие проёмы, застеклим. Ставни — деревянные, на петлях.

Мы работали над чертежами несколько дней, постоянно что-то меняя, улучшая, оптимизируя. Каждая деталь обсуждалась, просчитывалась, проверялась на практичность.

Савелий взял на себя руководство постройки самой повозки. Он собрал бригаду из лучших мастеров. Все они понимали важность задачи.

Я лично контролировал изготовление рессор. Это была критически важная деталь, от которой зависел комфорт пациента. Мы использовали лучшую сталь, многослойные пластины, тщательно рассчитанные по толщине и длине. Испытывали их, нагружая тяжестями, проверяя упругость и прочность.

Ричард тем временем занимался внутренним оснащением. Операционный стол он спроектировал сам — прочный, но относительно лёгкий, с кожаными ремнями для фиксации пациента, с регулируемой высотой ножек. Вдоль стен повозки разместили стеллажи с множеством небольших ящичков и отделений — для каждого инструмента своё место, всё под рукой, ничего не валяется.

— Видите, Егор Андреевич, — объяснял он, раскладывая инструменты по ящичкам, — во время операции счёт идёт на секунды. Мне нужно мгновенно находить нужный скальпель или зажим, не тратя время на поиски. Поэтому каждый инструмент имеет своё строго определённое место, и я должен знать это место наизусть, чтобы брать инструмент не глядя, на автомате.

Я кивал, понимая логику. Это было похоже на организацию рабочего места хорошего мастера — всё разложено по полочкам, всё на своём месте, никакого хаоса.

Для хранения эфира я разработал специальный ящик с толстыми мягкими стенками, обитыми войлоком изнутри. Ампулы с эфиром укладывались в индивидуальные гнёзда, каждая отдельно, чтобы не биться друг о друга при тряске. Ящик запирался на замок — эфир был слишком ценным и опасным веществом, чтобы оставлять его без присмотра.

Вентиляцию сделали продуманной — несколько небольших вытяжных отверстий под крышей, прикрытых козырьками от дождя, но позволяющих воздуху циркулировать. Это было важно для испарения эфира и для общего комфорта работы в тесном пространстве.

Через полторы недели повозка была готова. Мы вывели её во двор завода для первого осмотра, и я должен признать — она выглядела впечатляюще. Большая, основательная, с мягкими плавными линиями корпуса, с аккуратно застеклёнными окнами, с добротными колёсами на толстых спицах. Снаружи нанесли большой красный крест на обеих боковых стенках и на задней двери.

— В Европе уже начинают использовать его для обозначения санитарных повозок и госпиталей. — Сказал Ричард. — Чтобы солдаты обеих сторон знали — это не военная цель, а медицинская помощь. Хотя, конечно, на это не всегда можно полагаться в пылу боя.

Савелий Кузьмич лично проверил каждое соединение, каждое крепление, каждую петлю. Потом велел запрячь четвёрку лошадей — мы специально купили хороших, сильных, но спокойных коней, не пугливых — и повёз повозку по улицам Тулы, испытывая ходовые качества.

Я ехал внутри, вместе с Ричардом, наблюдая, как ведёт себя конструкция. Рессоры работали отлично — даже на разбитой дороге, полной выбоин и камней, тряска внутри была терпимой, несравненно меньше, чем в обычной телеге. Инструменты в ящиках почти не дребезжали, надёжно зафиксированные в своих гнёздах. Операционный стол стоял устойчиво, не качаясь.

— Отлично, — удовлетворённо сказал Ричард, проверяя, как всё держится. — Это именно то, что нужно. Здесь можно работать.

Вернувшись на завод, мы начали финальную подготовку. Ричард тщательно укомплектовал повозку всем необходимым. Инструменты — несколько комплектов, продублированных на случай поломки или потери. Скальпели разных размеров, хирургические пилы для ампутаций, костные щипцы, зажимы для сосудов, иглы и шовный материал — шёлковые нити, вымоченные в спирте для стерильности. Бинты — стопки чистых, белых бинтов, сложенные аккуратными рулонами. Тряпки для вытирания крови и жидкостей. Большие бутыли с чистой водой и спиртом. Тазы для сбора отходов. Несколько фонарей на случай, если придётся оперировать в темноте или при плохом освещении.

И, конечно, эфир. Два десятка ампул, тщательно запечатанных, уложенных в специальный ящик.

Я смотрел на всё это оснащение и понимал — мы создали нечто уникальное. Передовую, революционную систему, которой не было нигде в мире. Мобильный хирургический кабинет, способный прибыть к раненому за минуты, а не за часы, и спасти ему жизнь прямо на месте.

Оставалось одно — показать это военным.

* * *

Иван Дмитриевич, как я и предполагал, отнёсся к идее с энтузиазмом. Я пригласил его на завод, показал повозку, подробно объяснил концепцию. Он молча обошёл её кругом, заглянул внутрь, осмотрел оснащение, задал несколько уточняющих вопросов Ричарду о технике проведения операций.

— Впечатляет, — наконец сказал он, кивая с одобрением. — Это действительно может изменить многое. Но мне нужна демонстрация. Нужно показать это генералам, военным врачам, чиновникам из военного министерства. Слова и чертежи — это одно, а увидеть всё в действии — совсем другое.

— Мы готовы к демонстрации, — уверенно ответил Ричард. — Когда угодно.

— Хорошо, — Иван Дмитриевич достал записную книжку, быстро что-то записал. — Я организую показательные учения. Пригласим генерала Давыдова, он командует местным гарнизоном и отвечает за оружейный завод. Пригласим военных врачей из армейских госпиталей. Может быть, удастся заполучить кого-то из военного министерства, если повезёт. Устроим имитацию боя, с ранеными, и вы покажете, как ваша система работает на практике.

— Имитацию? — переспросил я. — С настоящими ранеными?

— Разумеется, нет, — он усмехнулся. — Будем использовать добровольцев, которые сыграют роль раненых. А Ричард продемонстрирует, как бы он действовал в реальной ситуации. Это даст представление о скорости, эффективности, организации работы.

Мы договорились на следующую неделю. Иван Дмитриевич взял на себя организацию мероприятия — выбор места, приглашение гостей, подготовку сценария учений.

Неделя пролетела в лихорадочной подготовке. Ричард тренировал свою бригаду — ассистента и двух санитаров, которых он отобрал из числа лучших учеников клиники. Они отрабатывали каждое движение, каждое действие — как быстро развернуть операционный стол, как правильно уложить «раненого», как подавать инструменты, как накладывать повязки. Всё должно было работать как