Я посмотрел прямо на студентов, сидящих в задних рядах с горящими глазами.

— Вы, сидящие сейчас здесь передо мной, — это настоящее будущее великой России! Не расшитые золотом генералы в сверкающих эполетах, не чопорные министры в высоких, роскошных кабинетах, а именно вы — будущие инженеры, искусные мастера, дерзкие изобретатели, двигатели прогресса! Именно вы своими руками будете строить прочные мосты и удобные дороги, создавать невиданные доселе машины и передовое оружие, успешно лечить страшные болезни и надёжно кормить многомиллионный народ. Именно от вас, от вашего упорства и таланта напрямую зависит, станет ли Россия могучей, передовой державой, диктующей свою волю Европе, или навсегда останется отсталой, нищей провинцией на задворках цивилизованного мира, которую все презирают, эксплуатируют и хотят завоевать.

Напряжённая тишина в огромном зале стала абсолютной, осязаемой. Каждое моё слово падало тяжело, как удар кузнечного молота по наковальне.

— Но настоящее, глубокое знание всегда требует колоссального труда. Упорного, ежедневного, подчас изматывающего до предела труда, отказа от развлечений и лени. Здесь, в этих стенах, вам неизбежно придётся учиться так напряжённо и много, как вы никогда прежде не учились за всю свою жизнь. Вам придётся непрерывно думать, экспериментировать, неизбежно ошибаться и мужественно начинать заново, не сдаваясь. Я абсолютно уверен — не все из вас дойдут до самого конца этого трудного пути, не все выдержат испытания. Многие сдадутся на полпути, отсеются. Но те немногие, кто всё-таки дойдёт до выпуска, пройдя через все трудности — именно они станут настоящей солью земли русской, элитой нации, её гордостью и опорой.

Я выпрямился во весь рост, глядя студентам прямо в глаза с искренней верой.

— Я твёрдо верю в вас, друзья! Я искренне верю всей душой, что среди вас, сидящих сегодня здесь, обязательно есть будущие великие изобретатели, которые создадут машины, о которых мы сегодня даже не смеем мечтать в самых смелых фантазиях! Я верю, что среди вас есть те уникальные люди, кто построит огромные заводы, которые легко затмят своей мощью лучшие, передовые предприятия всей Европы! Я верю, что все вместе, объединив усилия, мы обязательно сделаем Россию по-настоящему великой державой, сильной, процветающей и уважаемой!

Я сделал решительный шаг назад от трибуны, завершая речь.

— Добро пожаловать в Тульскую Техническую Академию, друзья мои! Работайте не покладая рук! Учитесь прилежно и жадно! Творите смело и дерзко! Во благо нашего любимого Отечества!

Аплодисменты взорвались, как раскаты грома, отражаясь эхом по улице. Студенты дружно вскочили с мест, хлопая самозабвенно и громко. Я отчётливо видел слёзы на взволнованных лицах некоторых молодых людей — искренние слёзы переполняющей гордости, светлой надежды на будущее, твёрдой веры в себя и свои силы.

Глава 10

Ричард ворвался в мой кабинет без стука, что само по себе было из ряда вон выходящим событием — он всегда отличался безупречными манерами и соблюдал приличия. Но сейчас его лицо горело таким энтузиазмом, что глаза буквально светились, а обычная сдержанность куда-то испарилась.

— Егор Андреевич! — выдохнул он, прижимая к груди толстую папку с бумагами. — Мне нужно срочно с вами поговорить. Это важно. Очень важно.

Я оторвался от чертежей нового токарного станка, которые изучал последние полчаса, и поднял на него глаза, массируя переносицу. Плечо уже почти не беспокоило — рана зажила на удивление быстро и чисто, оставив лишь тонкий розоватый шрам.

— Проходи, Ричард, — кивнул я, указывая на кресло напротив. — Садись. Что стряслось?

Он не сел. Вместо этого развернул папку прямо на моём столе, расталкивая чертежи в сторону, и начал лихорадочно выкладывать листы, исписанные его мелким, чётким почерком.

— Помните нашу беседу о полевой медицине? — заговорил он быстро, с сильным акцентом, который всегда усиливался, когда он волновался. — Когда я предложил идею передвижных хирургических бригадах для армии?

— Помню, — подтвердил я, вспоминая тот разговор. Это было ещё до моего похищения, в один из вечеров, когда мы с Ричардом обсуждали применение эфирного наркоза в военно-полевых условиях. — Ты говорил, что большинство раненых умирают не от самих ранений, а от того, что помощь приходит слишком поздно.

— Именно! — он ударил ладонью по столу, заставив чернильницу подпрыгнуть. — Именно поэтому! Видите ли, Егор Андреевич, военная медицина — это просто катастрофа, настоящий кошмар. Раненого с поля боя тащат на руках или в обозной телеге версты, иногда десятки верст, до ближайшего стационарного госпиталя где-нибудь в тылу. По разбитым дорогам, трясёт его так, что раны открываются, кровотечение усиливается. Многие просто умирают в пути от болевого шока или потери крови, не доехав до врача. А те, кто доезжает — попадают к хирургам через шесть, восемь, а то и двенадцать часов после ранения. За это время любая рана загрязняется, начинается воспаление, а там и гангрена не за горами.

Он схватил один из листов, ткнул пальцем в цифры.

— Я проанализировал статистику из последних военных кампаний — французских, австрийских, прусских. Везде одна и та же картина: от ран умирает примерно каждый третий раненый. Треть, Егор Андреевич! А ведь большинство из них можно было бы спасти, если бы помощь пришла вовремя! Если бы можно было прооперировать человека прямо на поле боя или неподалёку, в течение первых минут или хотя бы часа после ранения, пока рана ещё свежая и чистая!

Я слушал внимательно, уже понимая, куда он клонит. Идея была логичной и очевидной — если гора не идёт к Магомету, Магомет должен идти к горе. Если раненых нельзя быстро доставить к врачам, нужно доставить врачей к раненым.

— И что ты предлагаешь конкретно? — спросил я, наклоняясь вперёд. — Палатку с инструментами возить за армией?

— Не просто палатку, — он покачал головой, разворачивая большой лист с набросками. — Полноценный передвижной хирургический кабинет! Смотрите, я всё продумал. Специальная повозка, большая, крытая, на хороших рессорах — чтобы тряска была минимальной. Внутри — операционный стол с креплениями для пациента, чтобы он не сползал при движении. Стеллажи с инструментами — скальпели, пилы, зажимы, иглы, шовный материал. Запас стерильных бинтов и тряпок. Ёмкости с чистой водой и спиртом для обработки. И самое