— Тебе бы со Смирновым пообщаться. Это его задумка.

— Странная, на мой взгляд, задумка, — буркнул я. — но почему бы и не пообщаться.

— Ну так приезжай. Я сейчас как раз собираюсь на работу.

— Куда ехать?

— Дзержинского, ой, то есть — Фонтанная, 6[5]. Там, где городское ГАИ.

— Понятно. Сам как доедешь?

— Я машину купил. Смирнов денег занял.

— Нормально, — одобрил я, понимая, что у «прожектёра» какие-то деньги есть.

Так и оказалось. У Смирнова было торговое предприятие, продающее китайцам всё, что не попадя, в основном бронзовую трубную арматуру. В смысле: вентили, заглушки, переходники. Ну, что ж. Не мне их судить. На таком товаре «поднимались» сейчас многие, да-а-а…

Смирнов мне понравился. Это был круглолицый, темноволосый кучерявый и кареглазый человек. Он и сам, как оказалось, был родом из Якутска, но на якута походил только круглым лицом. Он говорил тихо, не особо стремясь артикулировать, поэтому его речь иногда сходила на бубнёж. В нём чувствовалось влияние партийной работы и я, как потом оказалось, не ошибся.

Смирнов аргументировал своё решение о строительстве именно такого заводика тем, что некие японцы готовы вложиться в строительство во Владивостоке большого рыбоперерабатывабщего комплекса, если у него, у Смирнова, получится самостоятельно построить малый и подобрать хорошую «команду». Смирнов сказал: «коллектив».

— Обманут, — уверенным тоном сказал я. — Вернее… Они же вам ничего не обещали, да? Докажите, что можете, наверняка сказали они. А доказать и м что-то не получится. Поэтому, нужно исходить из того, что этот проект — билет в один конец. Что не будет ничего после него. Не будет японских субсидий. Да и не пустит их сюда никто. Кому тут японцы нужны? Конкурировать?

— Ну… Вы верно рассуждаете, Михаил Васильевич, сказал Григорий Леонидович. Поэтому мы, помимо японцев, рассчитываем и на другие источники финансирования. Какие — это наш секрет.

— Мне ваши тайные источники финансирования не интересны, хотя, самое простое это взять кредит под залог производства. Но для этого нужно показать хорошие объёмы и торговые обороты. А для этого нужно солидное производство. А как рассказал Николай Иванович, вам выделяют совсем не большое помещение, где и разместить минимальное количество оборудование весьма проблематично.

— Поясните, — попросил Смирнов, нахмурившись.

— В технологии есть такое понятие, как пересечение процессов. То есть, приёмка сырья, его подготовка и разделка не должны соседствовать с укладкой. А на тех площадях это сделать проблематично.

Смирнов посмотрел на Пенькова.

— Я вам говорил, — сказал он, пожимая плечами. — Вы сами настояли.

— Я настоял потому, что другого помещения вы так и не нашли и проект уже сделан под него.

— Проект, извините, ущербный изначально, — сказал я. — Пресервы — продукт скоропортящийся и требующий абсолютной чистоты производства. Везти его в Якутск? Из Владивостока? На чём? Самолётами Аэрофлота? Извините, но это какой-то блеф.

— Спасибо, Михаил Васильевич, за беседу и высказанное мнение, — поднялся из-за стола Смирнов. — Был рад познакомиться.

— И вам спасибо, за оказанный приём, — улыбнулся я, а сам подумал: — Что-то тут не чисто.

Не похож Смирнов на наивного «якутского мальчика». Он был похож на «хитрого еврея», задумавшего долгосрочную перспективную аферу и, скорее всего, действительно с японцами. Уже через полчаса я забыл о нашей встрече, погрузившись в свои «заморочки». Однако вечером мне позвонил Пеньков.

— Ну, ты и выдал, Мишка! — жизнерадостно заявил тот не здороваясь. А что, виделись же. — Смирнов весь день рвал и метал. Я-то уехал на Молочный комбинат. Мне ведь и кабинет выделили.

В голосе Николая слышались нотки торжества. Он, видимо, ждал от меня реакции,типа: «Ух, ты! Кабинет⁈ С телефоном?»

— С телефоном, — добавил он.

— Отлично, — сказал я. — Чего звонишь? Мы уже спать нацелились.

— А! Да? Извини! Смирнов сказал, что если ты примешь предложение, даст тебе приличную зарплату.

— Какую? — вздохнул я начиная с самого простого.

— Восемь тысяч. У меня — десять. Это очень хорошая зарплата!

Я помолчал, раздумывая. В принципе, пока идёт стройка, можно «повалять ваньку». За восемь тысяч-то. Это и впрямь были очень приличные деньги.

— Коль, там у вас, чтобы оно работало, весь проект нужно переделывать.

— Ну и переделывай, — сказал он жизнерадостно. — Я ему всё тоже самое говорил, что и ты… Ну, почти… А он не слушал. Якуты — то, якуты — сё… Они и юколу едят…

— Но ведь как туда возить-то?

— Железную дорогу скоро достроят.

— Ты шутишь? — спросил я. — Её-то и при СССР не очень строили, а сейчас вообще строительство остановлено.

— Откуда знаешь?

— От верблюда. Ладно, Коля, только чтобы тебя выручить, а то я так думаю, тебя Смирнов сгрызёт.

— Это да. Он, как начнёт нудить… Хоть вешайся.

— А как он хоть, как начальник?

— Очень требовательный к выполнению плана. Достал меня с проектом. Сам навязывает нереальные сроки, а потом нудит.

— Хм! — хмыкнул я неопределённо. — И какие у вас планы по строительству? Сроки?

— Год.

— Год? — удивился я. — Это много.

— Там запущенное строение.

— Давай завтра посмотрим и я дам ответ.

Назавтра посмотрели «объект». Хм! Часть первого этажа творожного цеха стояла заброшенной, с отсутствующими окнами и дверьми.

— Так тут всё в грибке, Коля! — охренел я от увиденного. — тут стены нужно отдирать от краски, обрабатывать… Это пиз*ец, сколько работы!

— Поэтому и год…

— Тогда понятно.

Спустились в подвал, который тоже отдавали в аренду. На кафельном полу в луже сыворотки, подтекающей из сточной трубы, ползали опарыши. Я вздохнул и сказал:

— Я согласен.

Почему согласился?

— Да пофиг! — подумалось мне тогда. — Это их игра. Что надо построим. Зато будет определённый опыт коллективной работы и коммуникации с надзирающими структурами.

— Скоро самому себе строить, а пока обзаведусь контактами и знакомствами, — решил я. — Ещё и зарплату платить будут за бесценный опыт. Приличную зарплату, между прочим.

Мы съездили к Смирнову и переговорили с ним уже по существу производственных взаимоотношений. Он показал пальцем на Пенькова и сказал: «Вот ваш начальник цеха. Все вопросы к нему».

— Понятно, — сказал я.

Глава 10

Когда мы вышли на улицу