Яну Казимиру понравилось упоминание о славной битве.

— Как вы оцениваете то, что нам показали? Бравада? Ложь? Или плохо постановленный спектакль? — спросил вместо ответа польский посол.

Внутренне Таннер улыбнулся. Три варианта ответа, но ни одного правильного. И то, что поляк спросил о впечатлениях чеха о показанных в Преображенском учениях, говорит в пользу того, что Ян Казимир, на самом деле, высоко оценил постановку русских.

— Смею заметить, ясновельможный пан, но это будущее. Русские продемонстрировали, как можно воевать в будущем. Но я, признаться все равно больше предпочел бы пику, чем ружейный штык. А эти бочки с водой? Разве же нам, воюющим в местах полных воды они нужны? — лукавил Таннер.

Да, он не мог откровенно соврать, что показанные учения были никудышные, что в них задействованы были всего-то не более тысячи солдат и офицеров. Но опытный взгляд выцепит важное: русские учатся воевать новым оружием, которое сами же придумали и сами теперь апробируют новые тактики.

— Но чего стоит их косой строй. Понятно, что всего лишь рота солдат, обученных так атаковать и на поле боя реагировать и маневрировать, — это даже не полк, и уж точно не дивизия. Но все же… Это находка! — все же не сдержался чех, но тут же поспешил поправиться и уточнить в угоду своему собеседнику: — И конечно же литовские крылатые гусары такой строй разобьют в первой же атаке.

— Вот-вот! — сказал Ян Казимир и наставительно поднял указательный палец к верху.

Но Сапега ловил себя на мысли, что был бы точно не против, чтобы у него оказалась вот такая сотня, а лучше, так и полк, обученных, с примкнутыми штыками, пехотинцев.

— Московиты предложили пятьдесят тысяч рублей за Киев, — нехотя признался Ян Казимир Сапега.

— И? За город, который уже фактически у России? Или вы собираетесь возобновить войну? — Таннер делал вид, что русские сглупили, уже сделав предложение, которое невозможно.

— За пятьсот тысяч я согласился бы.

— Но ведь согласитесь и за пятьдесят? Ну а мы… Нам очень пригодились бы русские штыки. А после… Ну вернете же вы и Киев, и Смоленск. И ваш король это понимает. А будем долго говорить с русскими, так и не уговорим, чтобы они участвовали в войне. Они же на Крым пойдут, проиграют, потеряют много воинов. И тогда переговоры можно возобновить, — предложил хитрый выход Бернард Таннер.

— Ясновельможный пан, — в дверь постучались, и личный секретарь Яна Казимира Сапеги вошел в комнату. — Вас спрашивают.

— Кто? — спросил удивленный польский посол.

Все же не дома, не в своем дворце-замке в Ружанах с зеленым правым «театральным» крылом, или не в своем кабинете в надворотной настройке дворцового комплекса с голландскими шкафами и многими охотничьими трофеями. Это в Ружаны все чаще приезжают многие вельможи Речи Посполитой. Все же Сапеги уже самый сильный магнатский род и чуть ли не правят за Яна Собеского.

Ну а здесь? Если по протоколу, по обычаям приема послов в России, то не время для следующего раута. Все же только вчера были учения и русские хвастались своими военными новинками. Так кто? Но секретарь молчал. Он понимал, что ясновельможный пан мог бы пожелать сохранить в тайне посетителя.

— Я покину вас, — сказал, а скорее поставил в известность, чем проявил вежливость, Ян Казимир Сапега.

Все же Бернард Таннер для него не ровня.

— О, нет… Прошу простить меня, ясновельможный пан, но это я покину вас. Все, что было мне сказать, все сказано, — сказал Таннер.

Чех не хотел поставить себя в неловкое положение, когда придется ждать и томиться, пока литовский магнат наговорится. Тем более, выходя из усадьбы, предоставленной Сапеге, есть большая вероятность встретить и того, кто прибыл к польскому послу.

— Вы? — удивился Таннер, когда на лестнице пересекся глазами с наиболее таинственным русским, из тех, кого знал австрийский дипломат чешского происхождения.

— Я! — ответил самоуверенный наглец.

* * *

— Я! — с усмешкой ответил я помощнику австрийского посла.

И такой удивленный вид был у господина Таннера, что не вызвать это улыбку это не могло.

— И по какому вопросу вы к ясновельможному пану Сапеге? — спросил меня дипломат.

Вот же наивная простота! Я так взял и ответил!

— Вот, хочу, знаете ли, обсудить поставки литовских коней, — сказал я, особо и не думая, что именно отвечаю.

Хотя… Литовские кони, те, что используются крылатыми гусарами — это нечто. Мощные, выносливые, способные нести всадника в пять атак к ряду в сражении. В то время, как большинство коней, дай Бог, сподобятся на две атаки за сражение, и то не всегда. Так что… Но ведь не продаст.

В свою очередь уже усмехнулся Бернард Таннер.

— Не продаст!

— Вы про Киев? Продаст конечно! Вы уже, наверняка, это обсудили и уговорили ясновельможного пана Яна Казимира Сапегу? — не мог я не воспользоваться случаем и еще раз усмехнуться.

Да! Шок — это по-нашему! Пусть знает русских! И на немецком языке я с ним поговорил, что уже должно было удивлять. И к Сапеге, словно бы боярин какой, иду. Зачем? А вот пусть потомится. Не захотел в иной истории идти на русскую службу, побрезговал? Вот пусть и отвечает, даже и не предполагая, что я в некотором смысле издеваюсь за то, чего он в этой реальности, и не делал.

— Буду рад встретиться с тобой, полковник и наставник царя, — сказал Таннер и даже немного поклонился.

— И я не против поговорить, — отвечал я.

Две минуты простояли на лестнице, ведущей на второй этаж немалого особняка, ранее принадлежавшего боярину Матвееву. Наверное, и сейчас принадлежит, но, как видно, отдан в пользование Сапеге.

Я искал встречи с польским послом. Не имея возможности напрямую влиять на ход переговоров, я хотел все же внести свою лепту в дипломатические усилия России на этом этапе.

И было чем наполнить эту «лепту». В иной жизни я любил путешествовать. Но… Либо это командировки, где не до просмотра достопримечательностей, ну если только не древняя Пальмира в Сирии. Либо же путешествовать по просторам России и очень ближнего зарубежья.

Наиболее близким для меня и географически и ментально, было государство Беларусь, словно бы Россия, но чуточку иная. Жил-то я под Брянском, в ста километрах от белорусской границы. Ну и ездил туда на экскурсии. Был и в Мирском замке, и в Несвижском, в Брестской крепости, в Гродно, в Полоцке и много еще где.

И в какой-то момент, когда было желание поехать вновь и что-то посмотреть, понял, что самое интересное у соседей я