В трубке слышалось участившееся дыхание собеседника. После небольшой паузы Кошко спросил:

– Вы кого-то подозреваете, ваше сиятельство?

– Аркадий Францевич, давайте без титулов и чинов. Не знаю, не подозреваю. Сам в шоке от сложившейся ситуации. Предполагаю, что похищением тещи меня хотят выманить в столицу из Гатчины, где я нахожусь под усиленной охраной. Цель, по моему мнению, одна – устранить меня физически. Нина Викторовна тоже обречена, может быть, уже мертва. – Я судорожно проглотил образовавшийся в горле ком.

К теще я относился очень хорошо, за четыре года она стала для меня очень близким человеком, почти родной матерью. Успокаиваясь, глубоко вдохнул и выдохнул, после чего продолжил:

– Но если она еще жива, то спасти Нину Викторовну можно только штурмом помещения, где ее содержат похитители. Поэтому нельзя терять и минуты, надо начинать ее поиски. Я вам звоню в первую очередь, зная ваших опытных сотрудников по сыску. Штурмовую группу я привезу свою. Кроме того, сейчас свяжусь с Константином Николаевичем[3] и попрошу задействовать его людей.

– Я все понял, Тимофей Васильевич, когда вас ждать в столице?

Я посмотрел на регента, который внимательно слушал наш разговор.

– Я сейчас распоряжусь подготовить императорский поезд. Думаю, часа через три вы будете в столице, даже раньше, – произнес великий князь.

– Часа через три прибуду спецпоездом. С вокзала проеду сразу к вам, Аркадий Францевич.

– Хорошо. Жду вас, Тимофей Васильевич. Начинаю работать, – произнес Кошко и отсоединился.

Я положил на рычаги трубку и задумался о том, стоит ли сейчас звонить генералу Рыдзеевскому. Зная хорошо Константина Николаевича, представил, как он после моего звонка поставит на уши всю столичную полицию, а заодно и жандармов подключит. Нет, пока не стоит звонить ему. Пусть Кошко спокойно работает.

– Кого с собой возьмешь? – прервал мои размышления регент.

– Пару отделений «черных ангелов». У Ширинкина попрошу Куликова, Бурова, Зарянского, Горелова, Волжина и Дуброва. Возможно, еще с десяток курсантов, которых готовили для работы в России.

– Братов своих забери обязательно. Они самые опытные для штурма помещений. При освобождении Нины Викторовны нельзя допустить какой-либо ошибки. Ой, не дай бог такого, – Михаил перекрестился. – Я распоряжусь, чтобы в состав поезда включили платформы для бронированных карет и вагоны для лошадей. Может быть, и несколько бронеавтомобилей возьмешь с собой?

– Нет, не надо. – Я усмехнулся про себя, представив, как буду разыскивать тещу, рассекая по столице на броневике. В Гатчине к этой вундервафле народ уже привык, а в столице все точно будут в шоке.

– Вагоны и платформы под сколько карет заказывать? – задал вопрос регент.

– Для пяти. Больше не надо.

– Если потребуется еще, бери в Главных императорских конюшнях. Я распоряжусь.

– Хорошо. Средств передвижения понадобится действительно много. Спасибо. – Я замялся, а потом как-то просительно произнес: – Я не знаю, что Марии говорить. Может быть, скажете ей, Михаил Александрович, что мне срочно потребовалось уехать в столицу по служебным делам. Очень срочно, поэтому и не смог с ней проститься.

Регент посмотрел на меня с усмешкой.

– И это говорит неустрашимый царский пес Ермак, которого боятся революционеры всех мастей во всем мире. Что семейная жизнь, оказывается, с человеком делает, – покачивая головой и улыбаясь, произнес великий князь.

– Вот женитесь, ваше императорское высочество, станете отцом, и я потом посмотрю, как вы будете своим любимым людям про неприятности сообщать, – в отличие от Михаила серьезно произнес я.

– Все, все. Признаю, что был неправ, – регент выставил руки перед собой. – Придумаю какую-нибудь причину, из-за которой ты срочно уехал в столицу, прихватив с собой курсантов и «черных ангелов». Что-нибудь, например, связанное с революционерами.

– Спасибо, Михаил Александрович. Пока есть надежда на освобождение Нины Викторовны живой, лучше ничего Маше не сообщать. Она уже одно нападение убийц в имении пережила, когда Аркадия Семеновича ранили. Не хочу ее пока волновать.

– Все будет хорошо, Тимофей Васильевич. Ты справишься. Я в этом уверен. Все, иди, собирай команду. Документы останутся пока у меня. Кстати, по аресту Давыдова заодно реши вопрос, раз будешь в столице. Думаю, этот вопрос много времени не займет.

– Хорошо, решу. Все, я пошел. – Развернувшись, я пошел к выходу, по пути погрозив пальцем Горскому. – Смотри, Ефим, Марии Аркадьевне, императрице и остальным ни слова. Все понял?

– Ваше сиятельство, молчу как рыба. Я все понимаю. Удачи вам. – Лакей уважительно поклонился, а я быстро направился на выход, прикидывая, кого из курсантов и «черных ангелов», кроме братов, брать с собой.

* * *

– Еще раз здравствуйте, Аркадий Францевич. Что-нибудь удалось уже установить? – произнес я, проходя в кабинет начальника столичного сыска и здороваясь с ним за руку.

С этим человеком меня связывала охота на убийцу Александра III, императрицы, Ольги и Георгия. Приключений нам тогда выпало выше крыши. Но убийцу, благодаря таланту великого, не побоюсь этого слова, сыщика Кошко мы нашли и доставили из Англии в Россию.

После той операции Аркадий Францевич некоторое время работал в Дворцовой полиции. В апреле 1902 года, после убийства министра внутренних дел Сипягина, был с подачи Николая II назначен начальником Сыскной полиции Санкт-Петербурга. Много тогда после убийства министра голов полетело и должностей освободилось и в полиции, и в жандармском корпусе. А надворный советник Кошко входил в обойму личной гвардии нового императора после поимки убийцы. За это он тогда был награжден Николаем II орденом Святого Владимира 4-й степени, повышен на чин и стал хозяином имения с доходом десять-пятнадцать тысяч рублей в год.

За неполных три года Аркадий Францевич перестроил деятельность столичной сыскной полиции, организовав систематический контроль за деятельностью каждого ее члена. Ввел широкомасштабные оперативно-разыскные мероприятия по профилактике преступлений, создав «летучие отряды», которые несли постоянное дежурство на вокзалах, в театрах, осуществляли обход гостиниц, рынков, вели дневное и ночное патрулирование, проводили облавы на бродяг. Кроме того, им были сформированы «ломбардные отряды», целенаправленно занимающиеся розыском похищенных вещей. А его «летучий отряд филеров» своей славой, пожалуй, превзошел медниковский «Особый отряд наблюдательных агентов» Московского охранного отделения.

Также Кошко учредил дежурную часть для оперативного реагирования на совершенное преступление, внедрил научные методы уголовного сыска – бертильонаж и дактилоскопию при регистрации преступников, оперативную фотографию, фотоэкспертизу. Где-то нашел такого же талантливого художника-криминалиста, как Куликов, и завел обширную картотеку на преступников, как пойманных, так и подозреваемых