Что еще?

Французы… Якоб вспомнил Луи де Роуэна и направился к нему. Нужно было поговорить. Днем полковник выглядел удрученным и сильно озлобленным.

Пока шел, мысли генерала витали вокруг осмысления того, что же сделал этот Игорь Васильевич. Если отбросить идиотскую мысль, что он якобы был разгромлен и бежал в ужасе при виде царева войска на юг. Он показал свое мастерство, нанес невероятный, хитрый и сильный удар. Не потерял почти никого и ушел.

Если это повторится завтра на марше, и если Шуйский потеряет еще тысячу… А потом еще и еще, то кем, дьявол, мы будем воевать?

Мы просто растворимся в этих лесах.

Якоб добрался до расположения французов, благо идти недалеко.

Его встретили дозорные, узнали в лицо, поприветствовали, поклонились и тут же проводили к полковнику.

Луи де Роуэн был в расстроенных чувствах. Развалился на своем плаще возле костра и в сообществе троих, наиболее доверенных капитанов, предавался отдыху. По западному, привычному для этих людей обычаю. Пара бутылей были уже опустошены, а смотрящие в костер люди напевали что-то грустное на своем родном языке.

— О, граф, присаживайся у нашего костра. — Проговорил Луи, смотря на него и используя несколько ломаный шведский. — Будь гостем на этом празднике нашей победы.

Сказано это было с явной издевкой, сарказмом.

— Почту за честь. — Делагарди никак не ответил на провокацию, сел, посмотрел на собравшихся. То, что видел он, ему не понравилось.

— Выпьем же за наших павших… товарищей. — Полковник пригубил из бутылки, передал ее по кругу.

— Луи. — Холодно произнес Якоб. — Я пришел узнать, как раненые? Как настроение у твоих людей? Что ты думаешь делать дальше? Как сражаться?

— Настроение. — Француз уставился на шведа. — Настроение! Мы потеряли четверть наших людей. Четверть, Якоб. Пресветлая Дева Мария. — Он перекрестился. — Я хочу отомстить этому… Как его там?

— Игорь.

— Этому русскому. — Он специально не произнес его имени, пренебрегал, но Якоб начал подозревать весьма неприятное.

Француз, этот лихой рыцарь боялся. Дьявол! Ему было страшно, и это чувство убивало его, сводило с ума.

— Хочу отомстить! Убить своими руками! Вызвать его на дуэль. Мерзавца, хитреца, обманщика. — Щеки Луи были красны. — Каков… Он обставил нас. Или, или? Как говорят русские, это все было колдовством, и мы не поддались на него. Вот заслуга. И это победа! Вива ла виктория! — Заорал он громко. — Вива ла виктория!

— Ты веришь в это. — Зубы Якоба скрипнули от злости.

Неужели и в его силы, силы наемников вторглось это безумие. Победа? Что за чушь! Им закатили хорошую трепку, а потом, когда решили, что пора остановиться, развернулись и просто ушли. Вот что это было. Игорь делал с ними все, что только хотел. Глупо говорить о какой-то победе.

Луи де Роуэн уставился на Якоба

— Русские очень убедительны. — Икнул и исторгнул из чрева благородную протяжную отрыжку, достойную славного рыцаря. — Но, по крайней мере, теперь они отправили за реку приличный отряд своих людей. И, пресвятая дева, наконец-то они выставили дозоры. Наконец-то есть охранение и нас не перережут эти… Казаки!

Все понятно, этот француз не выдает желаемое за действительное.

Он смеется, впав в какое-то странное состояние, он просто не может взять и признать свое поражение, рыцарская честь не позволяет сказать такое. Но, в душе он все понимает, и ему грустно, а еще страшно, да и смешно оттого, что русские пытаются выдать едва не случившийся разгром за военный успех.

Нас не разбили, враг отступил — мы молоды, это победа.

Как же тупо! Дьявол, как же!

— Что скажешь о своих людях, они готовы сражаться? — Попытался сменить тему Делагарди, видя, что его подчиненный распаляется все больше. Глаза его начали блестеть яростным пламенем.

— Мои рейтары? — Луи уставился на Якоба прилично так плавающим взглядом. — Мои рейтары…

— Да. — процедил Делагарди.

— Я же сказал, мы хотим отомстить. Я лично убью этого выскочку. Кину ему вызов.

— Думаешь, он согласится?

Сказав это, Якоб понял, что ошибся. Дьявол, не следовало этого делать!

— Твой гость, голландец… — Луи икнул. — Дьявол, я не помню, как зовут этого славного малого, говорил со мной.

Вот как, посыльный от Игоря успел пообщаться не только с Делагарди, но еще и с прочими полковниками. Так-то ничего ужасного в этом швед не видел, но парень явно приехал сюда не просто так. Понятно, что они его не собирались отпускать обратно. О чем Якоб сразу же ему сказал.

В лагере наемников он был гостем и…

Да что там. Якоб после всего произошедшего все отчетливее думал, а не кинутая ли это ниточка самим Игорем. И если так и есть — этот человек невероятен. Как он мог такое предвидеть и получается… Да, дьявол, получается, что он, отправляя голландца, уже понимал, что начнет громить войско Дмитрия Шуйского так, как делает это сейчас. Понимал и осознавал, что здесь творится и дал ему — Якобу Понтусу, генералу всего этого наемного корпуса возможность уйти с поля боя. Показывал: Это не твоя война, швед. Нам надо всеми воевать с ляхами, а не друг с другом.

И после событий дня Делагарди все отчетливее осознавал, хоть и пытался убедить себя в обратном, что войско этого Игоря может гораздо больше, чем о нем думали изначально.

— Так что, гость? — Проговорил он, выходя из раздумий.

— А, гость, какой гость? — Луи вновь передали бутылку, и он жадно припал к ней.

— Голландец.

— А, этот гость. Да, я говорил с ним. Ух и повезло ему быть голландцем. Сама дева Мария хранит его.

— Это почему? — Несвязная речь француза начинала злить. Но шведу хотелось узнать как можно больше о том, что хотел делать дальше этот человек. Их объединяла служба. Им вместе завтра или через день идти в бой.

— Русскому мальчишке не повезло. — Мотнул головой Луи. — Не повезло, а голландцу повезло.

Делагарди вздохнул, вспомнив рязанца. Да, действительно, наемнику удалось притвориться своим и без проблем проникнуть в лагерь. В отличие от того несчастного русского.

Луи тем временем продолжал.

— Он сказал мне, что этот Игорь, заправский мечник. А я, как ты знаешь… — В глазах его засветились дьявольские огоньки. — До приезда в Швецию, в твое распоряжение, граф, был хорош в этом деле. Очень хорош.

Он скривился