Его величество не стал говорить о том, что русские варвары еще и испражнялись в камины, изнасиловали всех служанок и прочее. И я про это умолчу. Скажу другое.

— Вот, в связи с этим, у меня, как у юриста и историка-любителя, есть вопросы. Любой источник следует подвергать критике. В чьих интересах он создан? Насколько надежен? В данном случае, с ущербом, который нанес Петр и его люди — полная загадка. Кто подсчитывал ущерб? Имеется ли соответствующий акт? Кто выступил в роли свидетеля? Надежны ли они? А был ли вообще нанесен какой-то ущерб? Не исключено, что сам хозяин дома решил подзаработать, солгав о русских варварах. Или это байка, придуманная позже. Тем более, что у самих англичан имеется прецедент. Их собственный король Карл 2, останавливаясь со своей свитой в частных домах, наносил им такие разрушения, что нашему императору и не снились. Вполне возможно, что англичане решили использовать истории собственного владыки, и перенесли это на нас.

— Вы сами возьметесь? — поинтересовался император. — Напишете о взаимоотношениях России и Англии? Естественно, это должно быть не голословно, а с опорой на исторические факты. Наверное, вам переводчик с английского понадобится? Отыщете ли в Череповце?

Что называется — и хочется, и колется. И времени на такое нет, но грех это, англичанам хотя бы небольшую пакость не сделать. Впрочем, это даже не пакость, а так, критические замечания.

— Возьмусь, — твердо ответил я. — Переводчик не нужен — по-английски читаю.

— Читаете по-английски? — удивился император.

— Только читаю, — подтвердил я. — С разговорным английским не очень — произношение у меня неважное, да и практики нет. Не обещаю, что смогу писать подобные очерки часто, но раз в месяц — это вполне возможно. Под своей фамилией писать не стану, чтобы не связывали с отцом. Вот только, при нашем поголовном англофильстве, кто это станет печатать?

Ох ты, глупость сказал…

— Будут печатать, — улыбнулся государь император, провожая меня к выходу. — Вот это точно, я вам обещаю. Любая газета, любой российский журнал — на ваш выбор. А то, что по-английски читаете — это похвально.

— Ваше величество, а не стоит ли начать не с истории, а с английских частных школ? У нас, порой, с придыханием повествуют об английской системе образования, о «школьных галстуках», а ведь на самом деле — сплошное издевательство.

— А вам известна система английского образования? Если да, то пишите. В общем — пишите, что хотите, но свои очерки вначале присылайте мне. Адрес, по которому почтовые отправления присылать, у штабс-капитана Радлова возьмете.

Возьму. А еще попрошу, чтобы штабс-капитан выдал мне пару листов бумаги. Не могу же я просто сунуть экспонат для коллекции в карман?

Глава 8

Адаптация к сцене

А цены в этом ресторане кусачие. Ну-ко ты, порция телятины аж 80 копеек. Офигеть! Ветчина — 75 копеек. Это за фунт или за кусочек? Вон — даже бутерброды дорогие, по 15 копеек, а те, что с паюсной икрой, вообще по 30. Чашка кофе — 40 копеек!

Они что, издеваются? Я за такие деньги в Череповце кофе три раза попью, да еще и с сахаром. Нет, не поеду служить в столицу, разорюсь по ресторанам питаться.

— Вань, ты чего бурчишь? — поинтересовалась Аня, которая, как и я, изучала меню.

— Возмущаюсь. Ты цены смотрела?

— Ага. Одно яйцо столько, что у нас впору штук пять купить. Но если господин Лейкин пригласил, пусть платит.

— Сами заплатим, — помотал я головой. — Мы с тобой не голодные авторы, которых издатель обедом кормит, а они, на радостях, все что угодно подпишут. У нас, милая барышня, собственная гордость имеется.

— Как скажешь, — покладисто сказала Анна, потом уточнила. — Ты заплатишь, я тебе потом свою долю отдам. У меня денег при себе нет.

— Ань, ты чего? — удивился я.

— Так я здесь сижу не как твоя барышня, или сестра, а как соавтор. А если соавторы, все должно быть поровну.

Хотел обозвать ее чучелом-мяучелом, но кабинка, где мы сидели, пусть и отгорожена от зала, но только портьерами. Вообще — идея Лейкина встретиться в ресторане мне не сильно нравилась. Наш издатель вообще предлагал явиться часиков в семь, но кто же в такое время обедает? У нас батюшка к восьми часам к ужину явится, а маменька не поймет, если детки окажутся сыты.

Позавчера, пока я был на аудиенции у государя, Анна заходила в «Осколки». Сказала — сначала не хотели пускать, но как узнали, что она представляет и Артамонова, и Максимова, забегали и сразу же провели к издателю. Разумеется, Анна Игнатьевна потребовала, чтобы ей показали ведомости, по которым автору начисляют гонорар — издатель это обязан сделать, но, к своему удивлению, никаких погрешностей или приписок не нашла. Разумеется, издатель всегда отыщет возможность недоплатить автору, но здесь, все цифры сходились. Конечно, мудрый издатель, в отчетах всегда занижает тираж газеты, но на этом нам его не поймать. Здесь потребуется производить сверку данных из типографии с данными редакции, а у нас на это нет оснований.

Очень надеюсь, что Анина скрупулезность помогла прочим авторам, в том числе и молодому Чехову, который, если верить его биографам, иной раз оставался должен господину Лейкину. Но так как Антон Павлович был человеком интеллигентным, да и своей Анечки у него не было, спускал обман.

А выбрались мы в ресторан потому, что Лейкин очень хотел познакомить нас с представителем дирекции императорских театров, мечтавшим поставить на сцене Александринки «Обыкновенное чудо». Мы с Аней посовещались, потом решили, что встретимся. Не очень понятно — в чем корысть издателя, но, наверняка, свой интерес имелся.

Однако, Николай Александрович меня нынче разочаровывал. Времени уже десять минут шестого, а издателя нет.

— Подождем пятнадцать минут и уйдем, или закажем что-нибудь? — поинтересовался я, хотя по правилам ресторанного этике следовало — если взяли меню, следует что-нибудь заказать.

— Закажем себе по пироженке, и кофе, — решила моя мудрая соавторша. — Тебе обычный, а мне с молоком. Попробуем, что здесь за пирожные, там видно будет.

Капризы барышни следует выполнять и скоро — минут через пять, мы уже ковыряли наши ореховые пирожные. И кофе принесли сразу.

— У Лентовских вкуснее, — вынесла вердикт Анна Игнатьевна.

Согласен. В этом ресторане, считающимся едва ли не самым дорогим в столице, пирожные неудачные. И тесто непропечённое, а грецкие орехи застревали между зубов. И кофе так