Это был удар… Добрая половина сидевших в зале прошла обкомовский этап — если не первыми секретарями, то в верхушке областных партогранизаций. И если до сего момента высочайшее соизволение касалось только развенчивания дорстроевских ворюг, я посягнул на неприкосновенное — среднее звено партаппарата.

— Вы что себе позволяете, товарищ Брунов? Вы огульно считаете все обкомы партии штаб-квартирами коррупционеров⁈

У чинуши со значком на лацкане пиджака депутата Верховного Совета СССР от возмущения трясся второй подбородок, шестеро сидели с выражением на лице: лучше бы ты остался гнить в СИЗО.

Не на того напали. Тем более из общения с чекистами усвоил — борьба с обкомовской бюрократией санкционирована с самой верхушки, от первых лиц Политбюро. Жаль, что кардинальным образом систему не переделают. Но хоть прошерстят, а прошерсчё… прошерстёртым обидно заранее.

— Вы обвиняете меня в том, чего я не делал, и пытаетесь за это размазать? Я не призываю сажать обкомовских поголовно, лишь тех, кто брал взятки или равнодушно взирал на злоупотребления у них под носом, чтоб не масштабировали эту же практику в масштабе всего СССР. Иначе и реформа дорстроя, и другие начинания встретят сопротивление коррупционеров-партократов. А вы хотите их покрывать?

Последний вопрос я выстрелил непосредственно в лоб обладателю двух подбородков. Тот, курирующий, в числе прочего, промышленность, производящую дорожно-строительную технику, начал вращать головой на толстой шее… и встретился взглядом с председателем КГБ. Что-то в его глазах прочитал. Сник. Схватился за сердце. Готовые было его поддержать захлопнули пасти и изобразили нейтральность.

Прошло примерно 20 лет с момента, когда история этой версии СССР существенно разошлась с историей Союза моей прежней молодости. Чиновничество уже несколько другое. Но у тех, кому за 50, мировоззрение сформировалось при Хрущёве, они приспосабливаются, а в глубине души — «не могу поступиться принципами». Главный принцип — хапать и стоять на страже самой системы таких же хапуг, притом, что уровень и качество жизни первого секретаря обкома, если не брать коррупционные доходы, не особо выше, чем у среднего квалифицированного инженера в США. Для партократов важно не только сохранять свои привилегии, но не давать высунуться другим, сохранять свою принадлежность к «элите». 20 лет для искоренения партийных бояр не хватило, и я не уверен, что хватит 50 лет, потому что элитарность политической верхушки поддерживается везде, включая западные демократии. Бодаться с ними опасно, но я после СИЗО даже не осмелел, а оборзел.

— Свежая струя! — неожиданно высказался председатель Госплана. — Я опасался, что прозвучат очередные призывы к увеличению финансирования дорожников, и нам с минфиновцами снова придётся готовить поправки к бюджету, изыскивать резервы, а что-то ужимать.

Поскольку я всё ещё стоял в позе оратора-цицерона, и никто меня слова не лишал, а шанс выступить перед главными шишками государства выпадает нечасто (и слава богу), взял смелость на себя ответить ему:

— Увы, средства понадобятся. В том числе в иностранной валюте для приобретения передовых технологий и оборудования для производства техники. Но предлагаю это отложить и для начала научиться рационально использовать имеющиеся ресурсы. Проблема разбивается на несколько составляющих. Если с капитальными сооружениями вроде мостов, тоннелей, эстакад у нас ситуация терпимая, вопрос стоит только о нехватке, скажем, двухуровневых развязок, сейчас особо горит контроль за качеством дорожного полотна. Мост стоит десятилетиями и не требует ремонта, а асфальт слезает с него через зиму! Вот мои соображения в письменном виде — с какого конца начать. Да, требуется поддержка КГБ, когда дело дойдёт до противодействия коррупции, развернувшейся до масштабов, угрожающей безопасности страны в государственном масштабе. И управления БХСС должны участвовать, достаточно правильно их нацелить, поставить задачи по выявлению взяточников в строительстве, нещадно посадить два-три десятка старших офицеров вроде Лосева из Волгограда, покрывающих ворюг, чтоб другим было неповадно. Понимаю скепсис товарищей из КГБ относительно возможностей милиции, — я набрал полную грудь воздуха и зафиналил: — На этом, товарищи, прошу считать мою роль в исследовании проблем дорстроя СССР сыгранной и завершённой. Возвращаюсь к чисто конструкторской работе и прошу по возможности на подобные поручения не отвлекать. Придумывать новые автомобили, сидя в следственном изоляторе, не очень-то получается.

Жирного с двумя подбородками к этому моменту уже увели под руки врачи, цветом лица он соперничал с революционным красным флагом. Его группа поддержки, наигранно безучастная, не скрывала облегчения, что я добровольно освобождаю лыжню.

— Есть мнение, товарищ Брунов, что во главе будущей специальной комиссии ЦК по реформе дорожно-строительной отрасли необходим именно такой человек как вы. Пусть неудобный, но независимый и резкий. Неподкупный.

Заместитель Председателя союзного Совмина, как мне помнится, выбился наверх через отраслевые министерства, с обкомовщиной связан не был. Оттого не чувствовал себя задетым, наоборот. Выписал мне рекомендацию. Спасибо, конечно, но…

— Благодарю за честь, но вынужден заявить самоотвод. Не имею профильного образования. Замеченные мной недостатки имеют общеорганизационный характер. Я не знаю составов асфальтобетонной смеси, как могу вырабатывать конкретные рекомендации?

— Чем ближе к высшей власти, тем меньше людей с профильным образованием, на первый план выходят организаторские способности и преданность делу, — припёр меня Семичастный. — Состав асфальтобетона вам подскажут приставленные консультанты. Не волнуйтесь, вы в комиссии не единственный. Товарищи помогут, подскажут, направят. Но вы более других ответственны за результат. Мы внимательно изучим ваши предложения. Заранее знаю: вы восстановлены на должности руководителя Центрального конструкторского бюро Минавтопрома СССР, но это же уникальная возможность: влиять одновременно и на автопроизводство, и на строительство дорог, по которым ездят с вашей помощью созданные машины. Поздравляю!

Ненавижу «кровавую гэбню», даже если она помогает делать карьеру. Помощь её — добровольно-принудительная, отказался бы, да чувствую, что невозможно.

— Раз так, приму участие в спецкомиссии, воспринимая ношу как партийное поручение. Но точно не в качестве председателя. Стране по-прежнему остро нужны малые грузовики, микроавтобусы, пикапы, за время моего вынужденного отсутствия накопились нерешённые проблемы. Незаменимых людей нет, но именно в автомобилестроении, простите за нескромность, я особенно незаменим. В дорожном строительстве выявлены болевые точки. Здесь важнее комплексность и массовость принятия мер, а не привлечение какого-то уникального специалиста.

Послать всех этих ответственных, порой, на самом деле, безответственных, одинаково высокопосаженных товарищей не мог, как бы ни хотелось сказать «идите подальше со своими запущенными проблемами».

Ссылка на занятость