Вместо хлеба — лепешка, приготовленная в тандыре. Не свежая уже, но вполне годная. Неплохо, понравилось. А запил все сладким чаем — его тут было вдоволь. Было какое-то подобие кофейного напитка, но честно — такая дрянь. Ею только срочников поить и пугать, что там бром подмешан.

После плотного обеда лег отдохнуть. Едва глаза закрыл, как вдруг:

— Эй, Эртем… Эртем! Ты туть?

Я тут же подорвался с места, но за оружие хвататься не стал. Голоса доносились из-за ограды.

Здесь, в оружейной стойке был автомат Калашникова, к нему стандартные четыре магазина и штык нож. На кой-черт штык-нож здесь, не понятно. Все это добро, вопреки всем правилам, передавалось по дежурству. Стало быть — ничье. И патроны ни на кого не выданы — журнала или листа раздаточного я не нашел.

Ну и кто там пожаловал?

Я вышел из пристройки, направился к деревянным воротам. Те были закрыты изнутри на засов.

Открыл, выглянул наружу.

У входа стояли два таджика, среднего возраста, в типичной местной одежде. Она немного отличалась от афганской по типу и расцветке, но в целом, почти тоже самое. Оба не вооружены, только большие сумки-переноски за спиной. Очевидно, что это местные жители из соседнего кишлака. Чего-то понадобилось?

— Ой… А где Эртем? — спросил один из них, когда увидел меня.

— Я за него. Что нужно?

— А, опять меняйся, да? Обмен будешь? — второй начал развязывать свою сумку.

— Какой ещё обмен? — не понял я, но внутренне напрягся. Честно говоря, хоть Калугин вроде бы и сдержал слово, но жизнь меня научила не верить людям с властью на слово. Вдруг меня всё-таки попытаются закрыть? Этих подослали… Ну да, если это допустить, то зачем все так усложнять? Чтобы концов не найти? Да ну, это перебор! Я нагнетаю там, где не стоит.

А тем временем таджик вытащил из сумки большой кусок свежего мяса, замотанного в плотную ткань голубоватого цвета. На вид мяса там было килограмма два, или около того. Выглядело нормально.

— Мяса нада?

— Хороший мяса, свежий! — поддакнул второй. — Барашка только утром ходил, а теперь лежит.

— Нада! — согласно кивнул я. — А что взамен?

— Эй, как обычна! Да?

— Что нужно? — повторил я. Честно и понятия не имел какие у них тут были договоренности ранее и детали их бартера с моими предшественниками.

— Чай, сахар. Спирта, ещё… Аптечка, а? Бинты есть?

Чая и сахара у меня действительно было много, даже при регулярном использовании, хватило бы месяца на четыре точно. Спирт был — мне он не нужен, а вот бинты и другие медикаменты это всегда ходовой товар и его следовало беречь.

— Чай дам, сахар тоже. И спирта отолью. Что у вас ещё есть?

— Фатир? Калама? — тот показал пару лепёшек. Судя по запаху, испекли их недавно.

Ну, бизнесмены блин, все с собой притащили, торговаться. Это у них тут в порядке вещей, судя по всему. Восток — дело тонкое. Это даже интересно, не все же из автомата стрелять, можно и поторговаться. Хм, почему Пешкин мне про это ничего не сказал?

— Фатир, калама! — кивнул я и показал два пальца. Таджики радостно закивали.

— А буза нужно? Хороший буза!

— Чего? — не понял я.

— Буза, буза! Вот! — мне показали кожаный бурдюк, в котором что-то плескалось. По запаху отдаленно напоминало пиво. Только сильно разбавленное, с какими-то травами.

— Ага, алкашка у вас тоже есть, да? — усмехнулся я. Ну, эти-то пьют.

— Да-да, будешь брать?

В общем, сторговался я с ними. В итоге получил кусок мяса, две лепешки, и другой бурдюк, наполненный айраном — кисломолочным напитком, что у них тут был популярным. Еще немного овощей. А взамен в дополнение отдал старый бушлат, что висел на стене. На кой-черт он им нужен, я уточнять не стал. Забрали и ладно.

Холодильника у меня не было, мясо хранить негде. И хотя температура воздуха снаружи была около плюс восьми градусов, его можно было вполне оставить на улице. Ночью температура упадет ещё немного, так что нормально. Никто не сожрет. Завтра из него шашлык сделаю.

Баранину я не очень любил, из-за специфического запаха, но как говорится, в армии любое мясо на пользу молодому организму. Айран мне понравился, вкусный. Не то, что в магазинах двадцать первого века продавалось. Много его не выпьешь, но для разнообразия — самое то. С лепешками самое то. Причем они оказались разными на вкус. Вот почему они их называли фатир и калама.

Таджики, которых, кстати звали Абдул и Рустам, ушли очень довольными. Я тайком проследил куда они направились — прямиком в свой кишлак. Тут ничего подозрительного не было, поэтому я вернулся назад. Надо бы сходить туда завтра, разведать обстановку и посмотреть, что у них там вообще есть.

Ближе к семи вечера, когда уже частично стемнело, к деревянным воротам подъехала машина. Услышав шум двигателя и скрип тормозов, я вышел наружу и увидел тёмно-зелёный УАЗ-469 с открытой крышей. Так скрипеть тормоза могли только у УАЗика, вероятно, он с завода такой всегда был.

Внутри водитель, справа от него пассажир. Других людей в машине не было. Заглушили двигатель, отключили фары. Водитель остался на месте, а пассажир покинул машину и медленно направился ко мне.

— Прапорщик Громов?

— Он самый! — на этот раз, автомат был при мне. Ну так, на всякий случай.

— Я капитан Петренко. Мы говорили сегодня по радиосвязи. У меня есть новости от генерала Калугина! Но сначала обязанности. Пройдем внутрь?

— Конечно!

Ничего подозрительного я не заметил. Чуйка тоже молчала. Видно было, что капитан Петренко бывал здесь не один раз и хорошо знал, что и где находится. Осмотрелся, принюхался.

— Жируешь? Это хорошо! Так… А где доклад? Все в норме? Ничего не произошло?

— Товарищ капитан, давайте не будем устраивать тут цирк? — хмыкнул я. — Вы же понимаете, что смотрящим я сюда не нанимался?! Кстати, у вас тут с точки зрения устава полный бардак! Одних только нарушений я больше десятка выявил…

— Умный, что ли? — пробурчал