— Гора, покажись послам! — сказал я большому человеку, который ехал чуть позади меня и которого могли не рассмотреть в окошко кареты. — Пусть сразу знают, к каким богатырям прибыли договариваться.

Гора поравнялся с каретой и всячески себя демонстрировал. А куда ему ещё деваться, если он мне должен? Ведь я этому человеку нашёл поистине мощного коня. Найти то животное, которое смогло бы продолжительное время вести на себе не менее чем стопятидесятикилограммовое тело могучего мужчины, да ещё одетого в тяжелые одежды и облачённого в кирасу, практически невозможно.

Но благо, что в конюшне у Хованского был гольштинский жеребец. Такой, что под стать самому нынешнему наезднику. Ростом конь был не выше моего ахалтекинца, но мощью чуть ли не в два раза превосходил.

Так что если бы появился художник, который хотел бы запечатлеть образ Ильи Муромца, то лучшей картинки не сыскать. Вот и пусть европейцы посмотрят, какие богатыри на Руси имеются.

Возле Москвы мы должны были остановиться. Причём на таком расстоянии, чтобы отчётливо была видна столица России, при этом ни в коем разе не переступать черту города. Ладно что мурыжить собрались послов. Но мы же больше страдаем, чем поляки и австрияки.

Очень много условностей для встречи посольства. Сейчас мы простоим час, может быть, и целый день, а потом к нам навстречу отправится большая делегация: ещё не менее чем тысячи конных, кареты, запряжённые восьмёрками лошадей, столы, шатры и сокольничие с соколами на руках.

Вот не понимаю, зачем это всё! На ум приходит жаргонная поговорка из будущего: «понты дороже денег». Вся эта показуха, которая происходит и которая ещё будет, — всё это стоит настолько дорого, что можно было бы вооружить как бы не три роты нового линейного строя.

И нет, я не считаю себя занудой или скупердяем, как будущий прусский король Фридрих Великий, который вёл аскетичный образ жизни, всё время стараясь потратить деньги на свою армию. Я считаю, что придворные празднества должны быть. Но пусть они скрепляют элиты, создают общую картинку для русского государства. А принимаем мы послов так, будто приехали наши хозяева. На стол — всё самое вкусное и ценное, что хранилось до поры до времени. Одежды — самые красивые, постели стелим мы пуховые. Хорошо, что женщин своих не предлагаем, но не исключаю, что в древности и такое было.

Пускай бы имперцы просто приехали, пришли бы, переговорили, и поехали бы восвояси. Зачем перед ними вот это вот всё? Ну да, мне жалко впустую потраченных денег.

Начинал накрапывать дождь. Ещё одна серьёзная проблема. Так как менять облачение нельзя: не накинешь плащ, и вот таким образом скроешь красоту кафтана стрельца, до блеска начищенную кирасу, и в целом проявишь слабость. Куда годится, чтобы русский воин прятался от ненастья?

Чувствую… нет, почти полностью уверен, что среди своих бойцов уже завтра я получу немало заболевших. А это не только опасность для жизни, но болезнь, если не убьёт (что в этом времени случается нередко), то выключит бойца от полноценных тренировокнедели на три.

Ну да ладно, что уж поделаешь. На самом же деле меня не так часто о чём-то просят. А каждая просьба ко мне при грамотном подходе может стать просьбой к другим. Но очень все же странно, что и меня и многих моих людей словно бы вывели из Преображенского.

Три часа продержали посольство на въезде в Москву. Но вот за это спасибо. Могло быть куда как дольше. А потом кареты послов, в сопровождении их воинов и возглавляемых мной конных, отправились в одну из московских усадеб.

Точнее сказать, в усадьбу Матвеева. В прошлый раз, три года назад, этого же помощника посла Священной Римской империи Бернарда Таннера также туда отправляли. Но тогда Матвеев был в ссылке. Почему-то Матвеев отказался от идеи возродить свою усадьбу и сейчас активнейшим образом строит новую, ещё более роскошную.

Сначала вся делегация должна будет проехать мимо Кремля. Именно здесь и будет возможность у имперского посла и польского посланника увидеть встроенные ряды новых русских воинов с новым оружием, которое и им сейчас недоступно.

Я знал, и зачем приехали послы, и что в самое ближайшее время должно случиться. Разразится Великая война. Европа окажется на грани того, чтобы потерпеть стратегическое поражение от Османской империи.

В 1683 году лишь только некоторое везение и стечение обстоятельств не привели к взятию турецкими войсками столицы Габсбургов — города Вены. Как история поведёт себя сейчас, я мог только лишь догадываться.

Уверен, что своим появлением в этом времени я уже немало изменил, даже самим фактом своего присутствия. Потому можно не только предполагать, но и вершить новую историю.

Историю, в которой Россия должна стать великой значительно раньше. Готова ли она? Нет. Но даже навскидку я не мог бы назвать и пяти больших войн, которые вела моя Родина, когда Россия была бы к этому готова. И к сожалению, но без войн нам величия не добиться. Слишком много нужно брать территорий, чтобы доказывать свое право на величие.

Но мы медленно запрягаем, лишь потом быстро едем. Я сейчас пытаюсь запрячь русского медведя как можно быстрее, чтобы последующая скорость была выше.

После, как я сдам пост, послов будут закармливать. А сами переговоры могут начаться хоть и через месяц, хоть даже через два. И, скорее всего, посол останется зимовать в России.

А у меня намечаются свои проблемы. Наконец, я привлёк внимание Патриарха. Похоже, что Иоаким готов пойти в наступление. Наступил я ему на мозоль, не простит меня.

Священная лига

Глава 1

Москва. Патриарший двор

10 сентября 1682 года

Патриарх Иоаким сидел на большом стуле у окна. Он любил посмотреть в практически прозрачное стекло на то, что происходит во дворе его большой московской усадьбы. Владыканаблюдал за суетящимися людьми, и думал о своей миссии.

Иоаким был убежден, что если бы не он, борец с латинянством на Руси, и уж тем более, воин против ереси, то и Церковь Православная рухнула бы, а к власти пришли бы еретики, кличущие себя старообрядцами.

— И нет мне никакой поддержки от малолетнего отрока-государя и от Боярской Думы православной. Все во грехах своих погрязли, — с разочарованием вдруг озвучил свои мысли патриарх. — Латинянам продают