И вновь дал залп, на этот раз прицельней.

В лодке началась паника. Фигуры засуетились, одна из них подняла ружье, но выстрел получился неуверенным и неточным.

Гробовский тем временем уже перезаряжал ружье.

— Иван Павлович, не стой столбом! — крикнул он, не отрываясь от прицела. — Ложись за это бревно! Вот, держи наган. У тебя точный глаз, бей гадов!

Иван Павлович, обессиленный, послушно повалился за огромный, вывороченный с корнем ствол дерева.

Лодка, тем временем, набирала скорость, пытаясь быстрее добраться до берега. Очередной выстрел с нее просвистел где-то над головой Гробовского.

Тот ответил мгновенно. Пуля со звоном ударила в весло ближайшего гребца, разнеся его в щепки. Тот с криком отпрянул, лодка резко качнулась.

Еще один выстрел. На этот раз пуля срикошетила от железной скобы на носу лодки с противным визгом. Эффект был оглушительным. Бандиты явно не ожидали такого яростного и меткого сопротивления. Они начали грести назад, к середине реки, пытаясь выйти из-под обстрела.

— Куда же вы, гости дорогие? — насмешливо крикнул им вдогонку Гробовский и дал еще один выстрел, уже просто для острастки.

Через минуту лодка с погоней уже была далеко и быстро удалялась вниз по течению.

Гробовский опустил ружье, удовлетворенно хмыкнул.

— Ну вот и весь теплый прием. Не очень-то им понравился, видать.

Он подошел к бревну, за которым лежал Иван Павлович, и протянул ему руку.

— Еще вернуться, — ответил Иван Палыч. — Эти точно вернуться. Да с подкреплением.

— Будем рады встретить! — холодно ответил Гробовский, перезаряжая ружье.

Глава 7

Уже на берегу, не теряя времени, Гробовский зарядил «Зауэр» очередным патроном с волчьей дробью. Таких еще оставалось всего три штуки, и еще десяток были снаряжены дробью утиной. Тоже, конечно, вещь неприятная, но… толстый стеганый ватник или армяк может и не пробить. Что ж касается нагана, то, кроме двух патронов, оставшихся в барабане, в вещмешке Алексея Николаевича еще имелись две стандартные пачки, по четырнадцать патронов каждая.

В общем, не худо. Правда, все зависело от количества нападавших…

— Говоришь, их там с дюжину? — выковыривая из барабана гильзы, уточнил Алексей Николаевич. — Ну, бандитов этих…

Иван Палыч кивнул:

— Да, где-то так. Но, один — тяжело раненый. И еще двоих ты убил.

— Будем надеяться, и в лодке хоть кого-нибудь зацепило, — хмуро кивнул сыскарь. — Надо идти, Иван! Доберемся до Сосновки, а там… Там все полегче будет.

— Сосновка — ниже по реке? — доктор задумчиво почел переносицу. — Так и лодка туда же уплыла. Наверняка, устоят засаду на тропе! Я б на их месте так и сделал.

— По реке не уйдем — догонят, достанут, — задумчиво протянул Гробовский. — Сам видел — лодка как на ладони! Надо пробиваться берегом, лесом…

— Согласен, — Иван Палыч кивнул и поднялся на ноги.

— Ложись! — вдруг крикнул напарник — Лодка! Еще одна… Да что ж вы, не наелись, что ли?

Алексей Николаевич вскинул «Зауэр»… Однако, вторая лодка благоразумно не подходила ближе, а, вроде как, застыла у противоположного берега, у омутка. Послышались выстрелы. Совсем рядом просвистели пули.

— Прицельно бьют, гады, — укрывшись за буреломом, Гробовский достал бинокль. — Ну да, так и есть. Пара винтовок имеется! Достанут… Надо скорее в лес.

Снова выстрелы. Пуля ударила радом с доктором! Гулкое эхо разнеслось позади, в лесу.

Впрочем, нет — не эхо! Из лесу тоже стреляли.

— Они там же! — обернулся Иван Палыч. — Да — вон!

Доктор пару раз выстрелил из нагана.

— Обложили, — сыщик припал к «Зауеру»… — Эх, далековато… Ну, да — для острастки! Авось кого-нибудь да зацепим? Все-таки — дробь.

Выстрел! В лодке послышался крик…

— Ага-а! — обрадовался Гробовский.

Из лесу снова раздались выстрелы. Пришлось, прятаться, склонить головы.

— Эти сейчас будут нас прижимать, — Алексей Николаевич покусал губы. — А те — высадятся. Возьмут в клещи. Ай, скверно! Впрочем, их не так и много. Четверо в лодке… и столько же примерно в лесу. Кто главарь — знаешь?

— Да особо нет, — качнул головой Иван Палыч. — Кличка — Хорунжий. Патологически жесток — в банде его боятся. Сейчас уже с неделю, как в Зареченске. И там есть свои люди. Думаю, что и здесь, в деревнях — тоже. Запуганные.

— Скорей — прикормленные, — хохотнул Гробовский. — Главарь, значит, в городе… То-то они расслабились.

В лесу снова послышались выстрелы. Засвистели пули — не понять головы.

— Из винтарей бьют, — штабс-капитан нервно дернул шеей. — А вот, похоже — «Манлихер», австрийская винтовка… Вот — как сухостой — маузер.

— Плывут! — прежде чем снова посыпались пули, доктор все же успел выстрелить пару раз из нагана.

— Не торопись Иван! Подпустим ближе.

Рассвело. Промозглый злой ветер гнал вниз по реке клочковатые остатки тумана. Из лесу снова начали стрелять.

— Чу! — удивленно протянул Алексей Николаич. — Охотничьи ружья, что ль? Ну да — они. Странно! И пули больше не свистят. А ну-ка…

Высунувшись из-за поваленного ствола, он жахнул волчьей дробью по приближающейся лодке. Послышались крики.

Позади, в лесу, вдруг раздался собачий лай!

Сыскарь быстро повернулся:

— Черт! У них, что, собаки были?

— Нет, ни одной. Как бы они по гати-то?

— Тоже верно. Откуда ж тогда…

Из лесу вдруг выскочи огромный, с оскаленной клыкастою пастью пес! Зарычал понесся прямо на беглецов.

Доктор вскинул наган, прицелился…

— Ага! Вот вам, — снова жахнул Гробовский. — Ха! Весло — в щепки!

— Цыть, Борей, цыть! — послышался строгий окрик.

Застыв, как вкопанная, собака обернулась и просительно заскулила…

Из зарослей можжевельника к берегу вышел крепкий с виду парень в высоких сапогах, в деревенском армяки и картузе, с охотничьим ружьишком наперевес. Следом за ним показался косматый бородач в рыжей солдатской шинели.

Выбрался, крикнул:

— Алексей, ты что ли, там?

— Я… — Гробовский вскочил на ноги, — Тимофей? Ты как здесь?

Старый знакомец! Вернее, не такой уж и старый — бывший подпрапорщик из Сосновки.

— Так… шел мимо, — с недобрым прищуром, Тимофей бросил взгляд на реку. — В лодке — варнаки?

— Они.

— Давай-ко, Колька…

Оба охотника разом вскинули ружья… К ним присоединились и беглецы. Четыре выстрела громыхнули разом.

Один бандит с криком упал в воду, еще один