Глава 4

Недалеко от Ивангорода. Наши дни, август

Утро выдалось хорошее, прохладное. В призрачной синеватой дымке загадочно темнел смешанный лес, в ложбинах стелился туман, а в пока еще блеклом, палевом утреннем небе начинало проглядывать золотистое солнышко.

– Хоть не дождь, – ступая по росной тропе, Антон на миг обернулся, поджидая своего несколько запоздавшего спутника.

– Да, без дождя хорошо, – согласно кивнул Щеголев, выбираясь из зарослей вербы, по которым срезали путь. – Хотя к обеду обещали.

– К обеду мы уже дома будем, – перепрыгивая неширокий ручей, хохотнул молодой человек. – С грибами!

Архивариус вдруг замедлил шаг… наклонился:

– Ой, что это? Кажется, сыроежка…

– Сыроежки пока не будем брать, – сурово запретил Сосновский. – На обратном пути. Если место останется.

Грибники прихватили с собой две большие корзинки, найденные на чердаке, правда, Щеголев все сомневался, а будет ли столько грибов?

– А вон там, желтенькие…

– Лисички? Пожалуй, возьмем. Собирайте, Виктор Иваныч…

Набрав лисичек, путники двинулись дальше, держа направление точно на старую колокольню, на Почуганово – именно там, на борах, и располагались по-настоящему грибные места.

Примерно через полчаса смешанный лес сменился сосняком и ельником, вкусно запахло смолой, да и вообще стало как-то легче дышать.

– Вон, видите крыши, – выйдя на лесную дорожку, Антон указал рукой. – Там, за деревьями…

– Серые такие? Ага…

– Почуганово. Заброшенная деревня… – ностальгически улыбнулся молодой человек. – По местным поверьям – проклятые места. Но грибные!

– Проклятые… – Щеголев опасливо поежился и вдруг наклонился. – Ой! Кажется, белый… Да-да! Крепенький какой. А вон – еще!

– Берите, берите… – хмыкнув, Антон вытащил нож…

Корзины набрали минут за сорок, особо не торопясь. От дороги далеко в лес не забредали – грибы ведь тоже солнышко любят и в непроходимой чаще не растут. Да и места там – проклятые, так что ну их в баню!

– Клюквы там тоже много – болото, – негромко пояснил молодой человек. – И Чертова гать.

С подозрением вглядываясь в заросли, архивариус покусал губу:

– Так она, там, значит…

– Там, там…

– И туда, значит, никто не ходит…

– Ага, как же! – Сосновский засмеялся и саркастически хмыкнул. – В сезон ходят, да еще как! И на каракатах ездят. Клюкву на сдачу берут.

– Клюкву, понятно… – покивав, Щеголев вдруг вскинул голову. – На чем, на чем ездят? Ну, вы, друг мой, сказали…

– А! Каракат! – снова посмеялся Антон. – Это, знаете ли, такое транспортное средство… в виде корыта с огромными такими колесами! Что-то среднее между мопедом и трактором. Короче говоря – вездеход.

– Ага, понятно…

– А больше-то к Чертовой гати никак. На велосипеде разве что… И то заплутать можно!

– Друг мой, – поставив корзинку в мох, улыбнулся изобретатель, – думается мне, сейчас самое время перекусить.

– Перекусим! – юноша весело кивнул. – На колокольню поднимемся, и там… Вы ж сами просили… Представляете, какой оттуда вид? Мы как-то в детстве лазили…

– Да-да, на колокольню! – покивав, Виктор Иванович поспешно поднял корзинку. – Ну, идемте же скорее, друг мой! Ох… корзинка-то тяжела-а… Однако ж своя ноша не тянет! Вот уж, не зря сказано. Эх, нажарим сейчас с картошечкой… Суп сварим… ой, Антон! Надо будет сметаны купить.

– Купим, Виктор Иваныч, купим!

– Ах, как же здесь здорово! Нет, в самом деле… – не переставал восхищаться Щеголев. – Какие все же чудные места! Тишина, покой… А какая красота кругом, какой воздух! И еще грибы… и ягоды… Говорите, клюква?

– За клюквой попозже надо. Не вызрела еще… О! Кто-то на велике проехал, – выйдя на повертку к Почуганову, Сосновский указал на четко отпечатавшийся на влажной глине след велосипедных шин.

Где-то неподалеку, в лесу, вдруг послышались веселые голоса, крики, смех…

– А вы говорите – покой! – хмыкнул юноша. – Нет уж, сейчас тут народу много. Раз уж грибы пошли…

– Ну, это ясно, – Щеголев поправил на голове старую шляпу – тоже в доме нашлась. – Где грибы, там и грибники.

– Еще медведи могут быть…

– Медведи?!

– Но они сейчас не злые – сытые. Гораздо опаснее лось.

– Лось? – неподдельно изумился Виктор Иванович. – Но он же не хищник!

Городской житель до мозга костей, Щеголев в лесу бывал не часто… тем более, в таком вот, диком…

– Не хищник, – Антон согласно кивнул и пригладил волосы рукою. – Хищники – умные. Этот же – корова тупая! Ни с того ни с сего может и копытом в лоб! Запросто.

– Надо же… Никогда бы не подумал… О! Деревня!

За деревьями возникли вдруг избы. Старые, покосившиеся, поросшие мхом. С провалившимися серыми крышами, они угрюмо смотрели на незваных гостей черными проплешинами выбитых окон. Все кругом заросло ивой и вербою, а пуще того – борщевиком, растением чрезвычайно агрессивным, опасным…

– Симпатичные дудочки, – проходя мимо, заценил архивариус.

– Э-э! – быстро предостерег Антон. – Вы только руками его трогать не вздумайте! Живо заработаете химический ожог!

– Так в нем что же, кислота?

– Именно!

– Ах, как славно! – Щеголев неожиданно обрадовался, причем вполне искренне, и Антон совершенно не понимал, почему?

Что такого славного в борщевике-то? Наоборот…

– Когда есть возможный портал – ну, «проклятое место», да еще переизбыток кислоты – это просто здорово! – наконец пояснил ученый. – Есть возможность перемещать по вектору времени и куда более крупные предметы. Правда, чисто теоретическая… Никто ж пока не исследовал! Да-а… большая когда-то была деревня.

– Село, – поправил Антон. – Вон и церковь… когда-то была… Колокольня одна осталась.

– Да-да, колокольня! Пойдем! Заберемся, а уж там перекусим… Заодно проверю кое-что…

Старая колокольня, высотой метров как минимум десять, белела на невысоком холме, густо поросшем малиной, ивою и все тем же борщевиком. Выстроенная из светлого камня, она и сейчас смотрелась вполне солидно, тем более – в старые-то времена.

Ко входу вела узенькая утоптанная тропинка…

– А здесь кто-то был! – сразу же насторожился архивариус.

Молодой человек усмехнулся:

– Так не одни мы такие любопытные! Тут и фотографы бывают, и стримеры…

– Кто-кто?

– Ну, блогеры.

– А-а… понимаю – бездельники в общем… Ну что, полезли?

– Ага…

Вход на лестницу преграждала выкованная из толстых стальных прутьев решетка, в виде оригинального узора, несколько напоминавшего так называемый югенд-стиль… он же – модерн, он же – ар-нуво… Антон в этом неплохо разбирался – все же историк.

– А петли-то смазаны! – потянув решетку на себя, Щеголев нервно отдернул руку. – Даже не скрипнула!

– Ну и смазаны? – ничуть не удивился студент. – Говорю ж, тут кто только не тусуется! Место красивое. Только что добираться непросто. Ну, на тех же великах… О, окурки! «Беломор»… Травку кто-то курил, и не так давно – не сильно еще размокли.

Они поднялись по лестнице на самый верх, на узенькую площадку