Проблема была в «двухконтурной» финансовой системе СССР, в которой потоки денег, предназначенные между государством и предприятиями, были жестко отделены от тех, что крутились у людей на руках. Первые фактически были просто циферками нужными для расчетов, не более того, их даже деньгами называть было бы неправильно. И вот дилемма заключалась в том, что любое создание частных — ну пусть кооперативных, не так важно в данном случае — предприятий неизбежно приводило бы к перетеканию денег из первого контура во второй. Это перетекание и так местами имело место, из-за чего и существовал дефицит товаров, денег было банально больше, чем продуктов на полках, но пока данные явления все же глобального значения не имели.

Короче говоря, утвердили пока следующие меры. Во-первых, разрешение регистрироваться самозанятым. Ну то есть, например, парикмахер, который стрижет людей на дому. Или портниха, которая покупает ткань в магазине и шьет из нее одежду. Или таксист или огородник. Какой-нибудь обувщик, мастер по ремонту замков, или часов. Музыкант в конце концов. Огромное количество профессий, где не нужно быть частью большого предприятия. Можешь работать, создавать прибавочный продукт, помогать стране ликвидировать дефицит? Вперед!

Это была очень интересная новация, как минимум, потому что в СССР имелась статья за тунеядство, и регистрация самозанятым позволяла от этой статьи улизнуть. А еще, потому что регистрация самозанятым предполагала уплату подоходного налога в пользу государства в размере 30% от среднемесячной заработной платы, которая в 1985 году составляла 199 рублей в месяц. То есть ты регистрировался самозанятым, сообщал о предполагаемом роде деятельности, вносил 60 рублей и шел работать со спокойной совестью. В эти отчисления входили деньги на соцзащиту — всякие там больничные и пособия — а также на будущую пенсию.

Идея осложнялась тем, что в Советском союзе не было нормальной налоговой службы. С госпредприятиями все было просто — в конце года всю прибыль просто перечисляли в доход государства. А если был убыток, то его «закрывали» из спецфондов и опять же показывали, что все хорошо. Просто, потому что убыточных предприятий в стране победившего социализма быть не могло.

Здесь же на первых порах решили, что статус самозанятого будет регистрироваться в местных исполкомах, а сбором денег займутся отделения госбанка. Пошел в исполком, получил специальный документ и книжку, где отмечается уплата взносов. Пошел в банк, отдал деньги, получил отметку в книжку и все — можешь месяц спокойно работать, не боясь визита органов.

При этом имелось жесткое ограничение, при котором любые договора между госпредприятиями и частниками были строго запрещены. То есть частник, например условная портниха, не мог заключить с фабрикой договор на поставку тканей или договор на сбыт продукции в магазин. Нет, только покупка ткани в магазине и продажа конечного изделия частному покупателю. Сделано это было опять же для недопущения перетекания денег из виртуального контура в бумажный.

Второй идеей было разрешение индивидуального строительства на выделенных земельных участках, в простонародье именуемых «дачами». А также разрешение при регистрации себя самозанятым с КВЕДом — такого термина тут не знали, но у себя в голове я называл его именно так — «сельхоздеятельность» брать в аренду у колхозов и других субъектов землю — с разумным ограничением в два гектара, предполагалось, что больше один человек или даже семья без привлечения тяжелой техники обработать не смогут — и заниматься там растение- и животноводством. В общем, тот случай, когда не можешь помочь человеку — так не мешай. Вот мы и решили, что не будем мешать людям справляться с проблемами снабжения продуктами самостоятельно.

Плюс была запущена проработка идеи о возможном переселении части крестьян из Средней Азии, где имелся серьезный дефицит пригодной к земледелию территории, в Сибирь и на Дальний Восток. Такой себе «Дальневосточный гектар» с учетом местных реалий, опять же национальную проблему в Союзе никто не отменял, и расселение их по русским областям виделось неплохим способом ассимиляции. Благо в эти времена русские люди еще сами не забыли, как детей делать, и демографического перекоса от появления «понаехов» можно было не бояться.

Третьей идеей, которую решили пускать в работу сразу, стало разрешение колхозам непрофильной деятельности. В стране было огромное количество действительно богатых сельхозпредприятий, которые могли выпускать мелкую промышленную продукцию и закрывать тем самым огрехи в государственной системе снабжения. Что сложного, например в том, чтобы выпускать… Да что угодно: посуду, одежду, мелкие бытовые товары? Ничего, поставил пару станков, нанял, обучил рабочих, благо техникумы в Союзе выпускали специалистов миллионами ежегодно, сколько таких микропроизводсвенных фирм открылось сразу после развала страны? Нужна только инициатива снизу, но большому госпредприятию этим заниматься зачастую не с руки, и из-за этого образуется дефицит.

И четвертым пунктом нашей экономической программы стала денежная реформа. Да, да. Именно по типу той самой «грабительской» Павловской, из-за которой авторитет власти и так не шибко высокий одномоментно вовсе упал на дно. Естественно, наш вариант реформы должен был быть гораздо более мягким хоть и преследовал те же цели. Нужно было «отсечь» часть незаконно нажитых капиталов, которые дельцы хранят под матрасом и просто не смогут показать в момент обмена.

Менять собирались в течении недели или двух, граничную планку определили в 1000 рублей на человека с тем, чтобы среднего обывателя неудобства не могли коснуться вообще. Суммы свыше 1000 рублей опять же не «обрезались», совсем нет, просто их нужно было внести на счет сберкассы. При этом все новые вклады размером свыше 10 тысяч рублей предполагалось изучить и определить честным ли были эти деньги трудом нажиты. Если может ты машину продал как раз на прошлой неделе — какие вопросы. А если ты скромный директор магазина с зарплатой в 200 рублей в месяц, а открываешь вклад на 2 миллиона, обязательно возникнут вопросы. Обязательно. Не могут не возникнуть.

А еще пользуясь моментом я хотел поменять дизайн советских рублей. Обновить банкноты, сделать их красивыми, приятными на вид и на ощупь, а еще поработать над их защищенностью. Уже в начале мая был объявлен открытый конкурс на дизайн новых банкнот, который превратился в итоге в настоящую общесоюзную забаву. Варианты внешнего вида денег показывали по телевизору и предлагали людям писать письма в студию и высказывать свои мнения. А потом по результатам такого своеобразного голосования выбирали победителя. Короче дело затянулось и реально обменять деньги мы смогли уж только в 1986.

В целом, Рыжков, я должен признать, проявил себя