— Ничего подписывать не буду. Да вы знаете кто я? Я вас тварей сгною в подвале. А тебя, шалава подзаборная, будут драть все мои сотрудники по очереди во все твои дырки, — начал ругаться генерал.

Никто из присутствующих никак не отреагировал на ругательства генерала. Женщина пожала плечами и расписалась, сверившись с росписью генерала на каком-то документе. Подошёл третий мужчина, в руке он держал пистолет генерала. Мужчина спокойно, без эмоций вложил пистолет в руку генерала, зажав своими руками, как клещами. Лев Емельянович отметил, что у всех троих резиновые перчатки на руках. Мужчина, сжимая кисть руки генерала с пистолетом, поднёс ствол ко рту Льва Емельяновича.

— Не бойся, генерал, ты не успеешь почувствовать боль. Зато умрёшь, как настоящий офицер, а не от какого-нибудь яда, — спокойно произнёс мужчина, продолжая подводить ствол пистолета ко рту генерала.

— Кто меня приговорил, Берия? — хрипло спросил генерал.

— Ты не выдержал мук своей совести, — ответила женщина.

Мужчина за спиной сместился в сторону, а через несколько секунд грохнул выстрел. Шкаф, стоящий за спиной генерала, обрызгало смесью крови и мозгов. Следующие десять минут троица наводили порядок в квартире, протёрли все следы, что могли оставить и покинули квартиру генерала. Труп генерала-лейтенанта Влодзимирского нашла домохозяйка, которая по утрам убирала квартиру начальника УМГБ. Через три дня в УМГБ приняли решение, что генерал застрелился, так как была найдена посмертная записка. Через два дня в газете появился некролог о трагической гибели генерал-лейтенанта Влодзимирского.

6 февраля 1947-го года, поезд Москва-Киев.

Генерал-лейтенант Павел Яковлевич Мешик получил новое назначение на заместителя министра МВД Украинской ССР, он считал, что его карьера пошла вверх. Билет взял в вагон СВ[51], поезд следует из Москвы в Киев. Когда подходил к своему вагону на посадку, рядом с ним чуть не упала женщина. Мешик подхватил её за локоть, удержав тем самым от падения, женщина благодарно взяла его за руку, даже погладила его по тыльной стороне ладони, выразив благодарность. С хорошим настроением о своем будущем генерал-лейтенант вошёл в вагон и расположился в своём купе. Он не знал и не видел, как женщина, которую он поддержал, зашла за угол здания, где её встретил мужчина не старше сорока лет.

— Аня, выпей антидот и протри руку этим раствором, — в приказном порядке велел мужчина.

В его говоре чувствовался акцент, а смуглое лицо говорило о том, что мужчина уроженец непонятно какой, но южной страны, хотя на русском он говорил чисто.

— Я уже пила такой, — ответила женщина, тем не менее взяла пузырёк и проглотила содержимое в один глоток.

— Не помешает вторая доза, — заявил мужчина.

— Эрнесто, такое уже проворачивали с кем-нибудь? — спросила женщина.

— Много будешь знать, плохо будешь спать, — ответил мужчина.

Женщина протёрла руку раствором из другого флакона, сложила флакончики и тряпку в свою сумку, а через пять минут они затерялись в толпе пассажиров вокзала. Через час после мимолётного события на вокзале Павел Яковлевич достал бутылку коньяка и закуску. В дорогу он взял варёную курочку, маринованные огурчики, копчёную колбаску и душистый каравай хлеба. Приняв полстакана коньяка, он закусил огурцом и подумал, что надо было взять водки. Его рука чесалась, он посмотрел на свою кисть и обнаружил покраснение. Почесав тыльную сторону ладони, он подумал, что надо сходить ко врачу в Киеве, вдруг подцепил какую-нибудь чесотку. Допив бутылку, генерал-лейтенант посетовал, что проводница толстая бабища, а не какая-нибудь молодуха.

— На такую бабу нужна водка, после второй бутылки все бабы становятся красотками, — зевнув, генерал стал укладываться спать.

Ночью ему стало плохо, кололо в левом боку, через силу генерал встал и хотел выйти из купе, но упал прямо у дверей, так и не выйдя в коридор вагона. Утром мёртвого генерала обнаружила проводница, сообщила бригадиру поезда. На ближайшей станции вызвали наряд милиции. Труп генерала отправили в Киев, где провели экспертизу. Врачи без сомнения выдали твёрдое определение — инфаркт. Через пару дней вышел некролог в газете о безвременной кончине Павла Яковлевича Мешика.

10 февраля 1947-го года, Вена, Австрия.

Генерал-полковник Богдан Захарович Кобулов радовался приезду родного брата, в связи с этим он заказал на вечер столик в ресторане столицы Австрии. Амаяк Захарович Кобулов получил новое назначение, теперь он будет 1-ым замом у старшего брата. А Богдан Кобулов как не крути на хорошей должности, начальник Главного управления советским имуществом за границей. Такая должность в ГУСИМЗ[52] Кобулову нравилась. Постоянные командировки по Восточной Европе, в Союз возвращаться он не любил. Теперь и брат будет рядом, можно крутить делами, но только осторожно не зарываться. Богдан Кобулов из Союза выехал ещё в январе. С нетерпением ждал приезда брата, который поделится новостями. По приезду генерал-лейтенанта Амаяка Захаровича Кобулова толком поговорить не получилось. Практически сразу отправились в ресторан, где и планировали хорошо выпить, закусить, ну и поговорить получится. В процессе застолья братья Кобуловы не заметили, как очередной графинчик с коньяком им принёс совсем другой официант, нежели тот, который брал заказ. Тем более первый официант вскоре появился и продолжил подносить закуски. Через два часа братья почувствовали себя чуть больше опьяневшими, чем такое случалось ранее. Решили продолжить в клубе, где имелись женщины лёгкого поведения. Вышли из ресторана и заметив машину такси в ста метрах двинулись к ней. Назвали адрес куда ехать, однако через пару кварталов такси остановилось. Обоих братьев вытащили из машины четверо здоровых парней. Братья Кобуловы были сильными людьми, но в этот день от выпитого кружилась голова, а в организме чувствовалась слабость. Потасовка между грабителями и братьями Кобуловыми закончилась двумя ударами ножа. Ранения получили оба брата. Амаяк скончался мгновенно от удара ножом под левую лопатку. Богдан получил удар ножом в печень, потому находился несколько минут в сознании. К нему наклонился один из грабителей и тихо проговорил.

— Привет из Союза, Самовар[53]. Тебя убили не мы, а муки совести, — высказав предложение, мужчина воткнул узкое лезвие ножа Богдану в грудь.

У генерал-полковника Кобулова даже выругаться не получилось, из его горла вырвался только хрип. Утром братьев Кобуловых нашли мёртвыми и ограбленными. Версия преступления была принята, как ограбление и убийство. В последствии преступников поймать не удалось.

20 февраля 1947-го года. Москва.

Павел Анатольевич Судоплатов дочитал рапорты о выполненной работе в связи с операцией с кодовым названием «Стирка». Такое странное название операции