Остальным, лишь бы их не трогали. Идите, куда шли. А если Смуте конец поставите, так мы вам еще и поклоны бить будем.

— И что ты предлагаешь? Авдей.

— Тула город большой. Крепость сильная. Часть людей воеводы на стенах, но мало их там. Ночью где-то с полсотни. Еще с полсотни в старом городище. Часть спит, часть караулит. Это то, что на острове. Ну и сотня, получается в кремле — тоже кто спит, кто в дозоре. — Он заговорил довольно быстро, видимо, у него план был уже сформирован. — Уже сейчас ясно, где его людей нет. Ну, господарь, невозможно все башни и стены своими укомплектовать. Две, что самые восточные, нашими охраняются. Там ворота откроем, и вы в город войдете.

Ага, войдем, а дальше что?

— А кремль?

— Здесь сложно. — Почесал затылок Авдей. — Но людей там не так много. Мы два прохода тайных знаем. Но… — Он пожал плечами. — Если быстро не успеть, сотня отбиваться будет.

— Люди воеводы насколько стойкие? Что думаешь?

План зрел в моей голове. Воспользоваться входом в основной периметр стен было необходимо. Но, была опасность засады. Риск велик. Лучших людей своих вести в бой, во мрак, в город — опасно. Пехоту посылать, надежную и проверенную — тоже.

Может… Отправить примкнувших к армии служилых людей старого строя. Елецких, Курских, Белгородских, кто в элитные сотни не перешел, но тоже выделиться хочет?

Да. Сам во втором эшелоне двину.

Посадский мастеровой тем временем размышлял, выдал:

— Ну… Здесь сложно сказать, господарь. Не знаю. Обмануть боюсь. Наши то биться не хотят. Если ты на Москву идешь, то нам то с этого что.

— Ты, Авдей, не так мыслишь. — Посмотрел я на него холодно. Решил все же выдать мнение.

Он напрягся, скорее всего, понимал, что после таких слов обычно может последовать порка или какое еще наказание. Но, я просто заговорил с ним, как с близким человеком.

— Вот смотри, Авдей. Смута на земле, так?

— Так. — Он кивнул. Уверен, скажи я, что зовут его Иваном или Фролом, он тоже бы кивнул.

— Смуте конец ставить надо. Так?

— Так, господарь.

— А вам все равно. — Я покачал головой. — Пока людям простым, вот таким, как тебе, все равно будет, так и будет Смута. Ляхи будут ходить и грабить, шведы, немцы всякие. Татары придут, потому что некому защитить. Шуйский, царь. Видано ли, сам татар на земли наши привел. Не будь меня… — Я перевел дыхание, посмотрел на его реакцию. — Не будь меня, стояло бы под Тулой татарское воинство, а не русское.

Он смотрел, глазами хлопал.

— Земле Царь нужен, сильный, чтобы правил долго и рукой крепкой.

— Так… Откуда же ему взяться-то, господарь. Ты не серчай. — Он побледнел тотчас же. — Я же человек маленький. Я в дела государевы то не лезу, не ведаю. Шуйский, говорят Царь. Тут еще Димитрий, говорят тоже Царь. И царей этих за десять лет сменилось-то…

— А народ только беднеет. Верно?

Он кивнул.

— А раз так, значит, всей землей Царя достойного выбрать надо. Ляхов и шведов вон. Татар приструнить и жизнь в стране наладить. Что скажешь?

— А что говорить-то, господарь. Дело-то, ясно, хорошее. Отличное. Только… А как?

— Всем миром собраться. — Улыбнулся я. — Мы идем в Москву, думаешь, меня на трон сажать?

Он кивнул.

— Так, ты же господарь. Как иначе-то.

Я обратился к стоящему за его спиной охраннику из Серафимовских.

— Служилый человек, скажи, ради чего идем мы.

— Господарь. Мы идем, чтобы Собор Земский собрать и всей землей Царя сильного выбрать, поставить. — Отчеканил тот.

Работяга тульский дернулся, в глазах его удивление было.

— Вот так. Авдей. Ты мне теперь скажи, ты вернешься в город или как-то нас туда поведешь? Куда, когда, как?

Он икнул аж от напряжения.

— Поведу. Как стемнеет, так и поведу. Господарь.

Я смотрел на него. Уверен был, что спросить человек что-то хочет.

— Чего еще хотел.

— Господарь, коли правда. Коли Смуте конец ты ставить хочешь… Дозволишь… — Он на своих охранников посмотрел, те безмолвствовали. Тогда он аккуратно с лавки на колени сползу, продолжил робко — Дозволишь тогда с тобой идти? И еще людей взять? Раз Собор, мы от Тулы сразу и соберем.

— Вот теперь верно мыслишь, Авдей Мосолов. Встань. Храбр ты. А раз послали тебя, то и важен в городе этом. Быть тебе первым человеком, что от Тулы идет. Собирать тебе тех, кто готов будет.

Он перекрестился, промолвил чуть не плача.

— Господарь, так я, так мы. Все сделаю.

Давай, рассказывай, как в город мы зайдем и где там посты какие.

Он начал вещать. Я потребовал лист и перо. Рисовали с ним план, прикидывали. Пока работали, я разослал вестовых с требованием подготовить людей к активным ночным действиям. Всех брать смысла особо не было, но тысячи полторы потребуется. Конница и конечно же части, что Серафимом укомплектованы были. Его сотня разрослась до полутысячи, и даже как-то почетно стало в ней служить. Вроде бы и с людьми из посошной рати, бывшими мужиками от сохи. Но люди эти гордились тем, что их к себе в воинство приняли. Ответственно к делу подходили и муштру Франсуа, а также молитвы Серафима, вбивали себе в голову и душу. Для боя на стенах и в улочках и переулках — самое то.

Еще Филко потребовал к себе и Вильяма ван Вриса.

Вместе с ними тоже некоторые соображения у нас появились. Которые добавили мы к общей картине действий. Голландец хмурил брови и удивлялся моим идеям. Но, со всем согласился.

Ближе к полуночи, отдохнувшие после дневного марша отряды, выдвинулись в темноте на места изначального дислоцирования. Отправная точка атаки. Штурм затевался прямо образцово-показательный, ночной.

Все приготовления прошли максимально тихо и по возможности без использования света.

Да, уверен, противник на стенах понимал, что в посаде происходит что-то. Но, их было слишком