* * *

До выходных я осторожно экспериментировал с новым даром. Пытался читать мысли соседей по цеху, конторщиц и девчонок из ОТК. Получалось плохо. В лучшем случае мелькали обрывки: «не забыть купить хлеб», «как жарко», «ненавижу эту работу», «хочу пива». Сплошная бытовуха и потребности организма. Иногда пролетали совсем уж абстрактные образы — яркая вспышка, обрывок мелодии, чьё-то лицо. Короче, бессвязный бред.

Одно хорошо: мне удалось понять механизм чтения мыслей. Чтобы прочитать человека, тот должен активно думать. А лучше всего считываются мысли, касающиеся моей персоны. Но за все приходится платить. После нескольких интенсивных попыток влезть в чужую голову у меня начиналась мигрень. Ещё голова кружилась, будто я слез с карусели. Требовалось до получаса, чтобы это состояние прошло. Дар какой-то капризный, неуправляемый и избирательный. Однако лучше с ним, чем без него.

— Телепатия, — иронично бормочу под нос, направляясь к погрузчику. — Суперспособность, позволяющая узнать, что тебя хотят женить против твоей воли. Но при этом она не даёт возможности заработать на буханку хлеба. Спасибо астральному плану, или кто там запулил меня в СССР. Нет чтобы выдать эти бонусы в будущем! Там бы я развернулся!

Хотя остаётся ещё дар рентгеновского зрения и влияния на ткани организма. Правда, здесь сложнее. На этом можно заработать, к примеру, правильно ставя диагнозы больным. Но пытаться кого-то излечить боязно.

Вдруг сделаю только хуже? Ведь одно дело — склеить стенки порванного кровеносного сосуд, как я это сделал токарю дяде Славе, и совсем другое — пытаться вылечить реальную болезнь. Я всё-таки шарлатан, чего скрывать, но не подонок, готовый рисковать чужими жизнями. Хотя мысли о подобной возможности периодически меня посещали. Ведь с токарем получилось, пусть тогда я и был под хорошей долей адреналина.

Последняя перед выходными смена тянулась особенно долго. Раздражал воздух, пропитанный ароматами стружки, ещё накатывала усталость, накопившаяся за неделю. Погрузчик послушно рычал мотором, перевозя поддоны с ящиками из цеха на склад. Сам я витал где-то далеко, строя неосуществимые планы на выходные и вспоминая о походе в кино с двумя красивыми девушками.

Склад представлял собой огромное, плохо освещенное помещение с высокими потолками, заставленное стеллажами до самого верха. Здесь царил свой особый запах — промасленной упаковочной бумаги и картона. Заглушив двигатель, я собирался отдать выданные ОТК бумажки, как вдруг накатило знакомое странное чувство.

Виски закололо, реальность на секунду поплыла, а в голове зазвучал чужой голос. Причём знакомый, с нотками ворчливости:

— … так-с, с каждой сотни можно изъять по три-четыре комплекта, но не больше. Всего с партии получится около двадцати вкладышей коленвала высшего сорта. Взамен подложим немного упакованного брака, а остальное поможет списать Павел Егорович.

Мыслительный процесс транслировал начальник склада Иван Семёнович Кравцов, полный мужчина с вечно лоснящимся от пота лицом.

— Как раз закрою заказ из сервисного центра Калюжного. Вкладыши сейчас дефицит, поэтому может всё оптом забрать… Только возьмёт по тридцатке или сороковке. И половину придётся отдать Михееву. Зато на автомобильном рынке за один комплект можно под сотню со спекулянтов получить. У меня сейчас скопилось сто пятнадцать комплектов, может, лучше им сдать? Правда, это опасно. Самому светиться точно нельзя. А довериться некому… Нет, Иван Семёнович, лучше притормозить. Жадность фраера сгубила.

Мысли звучали так, словно транслировались испорченным радиоприёмником. Они были обрывистыми и путанными, но картина махинаций вполне понятная.

Замерев, я сделал вид, что рассматриваю номера партий продукции на полках. А сам краем глаза наблюдал, как Кравцов вскрывает ящики и рассматривает содержимое.

Расхитителя интересовали вкладыши коленвала для «Жигулей». На коробках я видел цену — семь рублей двадцать копеек. Хороший навар получается. Выходит, на складе функционирует целая незаконная схема, покрываемая начальником цеха готовой продукции. Если честно, я подобного обнаружить не ожидал. А ещё понял, что СССР мне всё больше и больше нравится. Особенно с учётом моих новых способностей.

Кравцов закончил свои манипуляции, шмыгнул носом и махнул мне, что всё в порядке. Пока я выезжал со склада, в голове пронесся вихрь мыслей. Вот она, одна из лазеек, ведущих к обогащению! Не очень честная, зато реальная. И она позволит вырваться из бесконечной советской круговерти, где ты винтик с жизнью, расписанной по пятилеткам. А главным событием месяца является получение зарплаты.

Нужно подумать, как технично влезть в долю. В конце концов, можно просто припугнуть махинаторов и понемногу доить. Правда и влететь можно по-крупному. Ладно, оставим всё на потом. Информация теперь у меня в голове. А это ключик, пусть грязный и ржавый. Но именно он может открыть дверь, которая выведет меня из коммуналки в мир с нормальным жильём и личным транспортом.

Смена скоро заканчивается, впереди два выходных дня. Есть время, чтобы подумать и всё осмыслить.

В конце рабочего дня снова замечаю, что уборщица Валентина украдкой меня рассматривает. Показать ей совместные фото я не смог, ибо не нашёл альбом в «коммунальном раю».

Зато вспомнил, что почти год назад Мария бесследно исчезла. Её искала не только милиция. Мужики с завода помогали прочёсывать окрестные леса. Только подробностей вспомнить не удалось, как я ни старался. И это странно. Ведь тогда Алексей Соколов устроился на завод и обязан был принять участие в поисках.

Пытаюсь вспомнить лицо русоволосой Маши, закрыв глаза, и снова вижу силуэт в кромешной темноте. После чего меня замутило, из-за чего пришлось прекратить пользоваться даром.

Пятница. Самый долгожданный и изматывающий день рабочей недели. Выключившиеся станки известили об окончании смены, и воцарившаяся в цеху тишина прозвучала как симфония освобождения. Припарковав погрузчик, я сходил в душевую и нормально вымылся.

Путь домой лежал через тихие улочки спального района с панельными пятиэтажками. Мысли были путаными и тягучими, как кисель в заводской столовой. Комсорг Лида, повариха Света, Кравцов со своими мутными схемами…

Все это крутилось в голове, пока я приближался к своей коморке. Хотя что там делать в выходные? Без денег и даже без телевизора просто тоска. Вчерашние поиски никакого результата не дали. Ни одной заначки, только пыль, разочарование и сберкнижка, на счёте которой красовалась внушительная сумма в пятнадцать копеек.

Судя по записям, за трое суток до моего появления Соколов снял все накопления — целых двести пятьдесят рублей. Куда он их дел, остаётся загадкой.