— Не только в танкостроении, — вмешался Каганович. — Товарищ Сталин говорил, что нам нужна комплексная модернизация промышленности. А ваши разработки, товарищ Краснов, очень перспективны.

За широкими, чуть запорошенными снегом окнами уже сгущались зимние сумерки. В ярком свете заводских прожекторов с посеребренными рефлекторами величественно высились корпуса мартеновских цехов, где не прекращалась работа над оборонным заказом. Из высоких кирпичных труб поднимались к свинцовому небу столбы белого дыма, а по заводскому двору, утрамбованному снегом, сновали закутанные в тулупы рабочие.

Величковский, семенящий рядом со мной, тихо произнес:

— Знаете, Леонид Иванович, я сорок лет в металлургии, но такого подъема, такого единства науки и производства еще не видел. Даже в Германии.

Он не договорил — впереди уже слышался ровный гул мартеновских печей, а в воздухе пахло раскаленным металлом. Нас ждал цех, где рождалась новая сталь и новые методы производства.

Тут комиссия провела еще час, наблюдая за экспериментальной плавкой. Тухачевский с неподдельным интересом разглядывал первые автоматические датчики, установленные на печи. Каганович дотошно расспрашивал о системе Гастева и новых нормах выработки.

— Ну что ж, товарищ Краснов, — Тухачевский крепко пожал мне руку на прощание, его темно-серые глаза смотрели одобрительно. — Впечатляет. Особенно сочетание научного подхода с практическим внедрением. Я сегодня же напишу подробный доклад товарищу Сталину.

— И не забудьте про расширение заказа, — добавил Каганович, пряча пенсне в изящный футляр из крокодиловой кожи. — Такие разработки нужно поддерживать. Думаю, вопрос с финансированием решим положительно.

Когда правительственные «Паккарды» и «Роллс-Ройсы» покинули территорию завода, я наконец позволил себе немного расслабиться. День выдался тяжелым, но успешным.

— Леонид Иванович, — Величковский устало протер переносицу. — С почином нас. Теперь главное не сбавлять темп.

— Обязательно, Николай Александрович, — я взглянул на часы, уже половина седьмого. — А сейчас, прошу прощения, у меня важная встреча.

В кабинете я быстро переоделся в свежий костюм от лучшего московского портного Калишевского, накинул теплое пальто с каракулевым воротником. Степан уже ждал у подъезда с заведенным «Бьюиком».

— В «Метрополь», — бросил я, устраиваясь на заднем сиденье.

После напряженного дня хотелось немного отвлечься. К тому же, Лена обещала принести интересные материалы из технических журналов. Как раз то, что нужно для развития наших разработок.

Автомобиль мягко тронулся, шурша шинами по заснеженной мостовой. Вечерняя Москва уже зажгла первые фонари, в окнах домов приветливо горел свет.

На Театральной площади празднично сверкала огнями гостиница «Метрополь», величественный модерновый фасад с майоликовыми панно притягивал взгляд.

Швейцар в расшитой золотом ливрее почтительно распахнул тяжелые дубовые двери. В просторном вестибюле царила особая атмосфера дореволюционного шика: мраморные колонны, хрустальные люстры работы Бахметьева, бронзовые канделябры с матовыми плафонами.

Лена уже ждала за столиком в глубине зала. Темно-синее шелковое платье идеально подчеркивало стройную фигуру, жемчужная нить на шее мягко поблескивала в свете люстр. Перед ней лежала внушительная стопка немецких технических журналов.

— Как прошли испытания? — спросила она, когда я присел за столик, накрытый безупречно белой крахмальной скатертью.

— Более чем успешно, — я улыбнулся, разглядывая ее тонкий профиль. — Тухачевский в полном восторге.

Официант в белоснежной накрахмаленной манишке и черном фраке бесшумно материализовался рядом:

— Разрешите предложить сегодняшние фирменные блюда? Шеф рекомендует расстегаи с осетриной и котлеты по-киевски.

— И бутылку «Абрау-Дюрсо», — добавил я. — Есть что отпраздновать.

— Вижу, день был удачным, — Лена чуть заметно улыбнулась, карие глаза лучились теплом. — А у меня тоже кое-что интересное нашлось.

Она раскрыла один из журналов:

— Смотри, статья профессора Майера из Фрайбургского университета о легировании специальных сталей. Тут есть любопытные данные по влиянию хрома и молибдена.

В зале негромко играл джаз-оркестр Александра Цфасмана. Из огромных окв стиле модерн открывался вид на заснеженную Театральную площадь, где уже зажглись первые фонари.

— А вот здесь, — Лена перевернула страницу, — описание новой методики термообработки. Правда, у них какие-то странные результаты получились.

Я склонился над журналом, наши головы почти соприкоснулись. От волос девушки пахло ее любимыми духами.

— Конечно странные, — заметил я, изучая графики. — Они не учли влияние скорости охлаждения на структуру металла. Вот, смотри сюда…

Официант неслышно поставил на стол запотевшую бутылку шампанского в серебряном ведерке со льдом. Хрустальные бокалы мелодично звякнули.

— За успешные испытания? — Лена приподняла бокал.

— За науку и… — я посмотрел в ее глаза, — за прекрасных помощниц, без которых все наши технические достижения были бы невозможны.

Она чуть заметно покраснела:

— Между прочим, я нашла еще несколько интересных статей. В том числе про автоматизацию производства. Немцы тоже экспериментируют с системами контроля температуры.

— Знаешь, — я отложил журнал, — давай немного отвлечемся от техники. Как насчет того, чтобы после ужина прогуляться по вечерней Москве? Говорят, в Художественном театре сегодня «Дни Турбиных».

Глаза девушки лукаво блеснули:

— А как же срочный оборонный заказ? График поставок? Система Гастева?

— У меня отличная команда, — я накрыл руку своей. — Величковский с Сорокиным продолжат работу, а мы можем отдохнуть.

Официант принес дымящиеся расстегаи на серебряном подносе. Аромат свежей выпечки и осетрины наполнил воздух.

После ужина морозный воздух и легкий снегопад создавали почти сказочную атмосферу. Мы решили пройтись пешком до Остоженки. Лена, закутавшись в меховое манто, держала меня под руку. В свете газовых фонарей снежинки казались серебряными.

В ее квартире было тепло — натопленная голландская печь в изразцах создавала уютное тепло. Старинные часы на стене мелодично отбивали время. Лена включила настольную лампу с зеленым абажуром, создавая приглушенный свет.

— Чаю? — спросила она, но я уже притянул ее к себе, целуя пахнущие шампанским губы.

…Позже, когда мы лежали в темноте, прислушиваясь к уютному потрескиванию печи, я рассматривал силуэты мебели в лунном свете. На туалетном столике поблескивали флаконы духов, какие-то баночки, щетки.

— О чем задумался? — сонно спросила Лена, положив голову мне на плечо.

— Смотрю на твой туалетный столик, — я приподнялся на локте. — Знаешь, а ведь можно создать совершенно новую линию косметических средств.

— Опять изобретаешь? — она тихо рассмеялась. — Даже сейчас?

— Нет, правда! — я уже загорелся идеей. — Смотри, вот эти кремы и пудры — все импортные, «Коти», «Герлен»… А что если создать отечественную косметическую промышленность? С научным подходом и лабораториями.

Лена приподнялась, с интересом глядя на меня:

— И что ты предлагаешь?

— Для начала исследовательский