– Скажи, – прозвучал голос императора, непривычно тихий, непривычно робкий. На секунду Алексей почти поверил, что тот обращается к нему. – Скажи, Катя, ты помнишь, как говорила мне, что из меня будет очень хороший государь, если я не переменюсь и останусь верен своим высоким порывам? А теперь? Теперь что думаешь?

Губы Нелидовой дрогнули. Смуглая рука соскользнула с обшлага на жилистое запястье. Алексей хотел отвести взгляд – и не мог.

– Мой бедный Павел Петрович, – прошептала Нелидова, наклонившись так низко, что темные волосы мазнули императора по щеке. – Да разве же у вас есть выбор?

– Выбор есть всегда. А уж у императоров – больше, чем у всех прочих.

– Да какой же это выбор, когда что ни выберешь, будешь себя винить? Вот поэтому вы и хороший государь – вам не все равно.

– Много проку от того, что мне не все равно. Я мечтал править так, чтобы моя совесть оставалась чиста, да видно, и ею придется пожертвовать.

– И вы пожертвуете, потому что всем готовы жертвовать ради вашего народа, – в голосе Нелидовой прорезалась сталь. – Мы все сейчас зависим от вас, так будьте же сильным. Защитите свой город. Защитите нас. Я никому другому бы свою жизнь не вверила – только вам.

Алексей заставил себя опустить глаза – столько непереносимой нежности мелькнуло во взгляде императора. Одиночество вгрызлось в душу с новой силой – на него самого никто и никогда так не посмотрит.

Прошла минута. Потом император встал.

– Алексей Андреевич, растолкайте-ка Александра Борисовича.

Алексей молча тряхнул Куракина за плечо. Тот подскочил, вертя головой и хлопая глазами.

– А? Я… Я согласен с Екатериной Ивановной!

Нелидова хмыкнула.

– Ну, конечно, согласны, вы же настоящий друг. Видите, Павел Петрович? Он тоже во всем вас поддерживает.

– Конечно, поддерживаю, – с готовностью подхватил Куракин. – А о чем речь?

– О том, что я хочу, чтобы вы сопровождали Марию Федоровну в Гатчину, – император с трудом сдерживал улыбку. – В городе от вас сейчас никакой пользы, а ей нужен верный друг рядом. Граф Пален верно сказал, если мы все погибнем, трон унаследует Николай. Вы должны будете защищать мою семью и блюсти интересы моего сына. Петровский указ о престолонаследии я отменил, так что никаких разночтений быть не может, как только он достигнет совершеннолетия, то станет полновластным правителем. Поклянитесь мне, что обеспечите это.

– Помилуйте, Павел Петрович, – пробормотал Куракин. – Не думаете же вы, что Мария Федоровна…

– Надеюсь, что нет, – с лица императора исчез всякий намек на улыбку. – Но жажда власти толкает людей на всякое. Поклянитесь.

– Клянусь, конечно, да только заладили вы со своим погибнем-погибнем… – Куракин обошел Алексея и хлопнул императора по плечу. – Бросьте эти мысли. Вы должны править долго и счастливо – не зря же мы столько ждали.

– Точно, – кивнула Нелидова. – Но идемте, Мария Федоровна, должно быть, вас уже заждалась.

Алексею так никто и не сказал, что делать. Оставалось только последовать за троицей старых друзей, стараясь не думать, насколько он здесь чужой.

С императрицей они столкнулись в коридоре. За ней, едва поспевая, следовали старшие великие княжны.

– Ваше величество! – Мария Федоровна бросилась к мужу. – Это правда? Константин сказал, мы все в ужасной опасности и должны ехать немедленно!

– Не кричите так, – император бережно, но твердо подхватил супругу под локоть. – К сожалению, все именно так, но я прошу вас сохранять присутствие духа. Вы поедете в Гатчину и…

Не дослушав, Мария Федоровна бросилась ему на грудь. Император выглядел ошарашенным этим не меньше, чем его спутники.

– Вы должны ехать со мной! – несмотря на просьбы быть потише, ее голосом можно было бить стекла. – Разве могу я вас тут оставить? Разве могу я?

С видимым усилием император отстранил ее:

– Можете. Вы императрица, поэтому должны ехать так же, как я должен остаться, – он наклонился к ее уху и добавил, тихо, по-немецки: – Я доверяю вам сделать для нашего сына то, чего не сделала моя мать.

Мария Федоровна отступила на шаг. Алексей ждал слез, но огромные голубые глаза остались сухими. И удивился еще больше, когда она повернулась к нему.

– Вы должны его защитить, Алексей Андреевич, слышите?

Алексей открыл рот, но не нашелся с ответом. Его и не ждали – Мария Федоровна уже шагнула к Нелидовой.

– И вы тоже, Екатерина Ивановна! Вы все сделаете, чтобы он остался жив, правда?

Алексей никогда еще не видел Нелидову такой потрясенной, но оправилась та быстро.

– Ну конечно, ваше величество. Не беспокойтесь ни о чем, вы оставляете Павла Петровича в самых надежных руках.

Граф Куракин с улыбкой подал императрице руку.

– Не обессудьте, самые надежные уже разобрали, но Павлу Петровичу было угодно предоставить к вашим услугам самый болтливый рот.

На этом преграды не кончились – дорогу императору заступили Александра и Елена.

– Ваше величество! – начала первая. – Мы понимаем, почему матушке и младшим нужно уехать, но не могли бы мы…

– Нет, – мягко прервал их отец. – Вы все отправляетесь в Гатчину, это не обсуждается.

– Но… – встрепенулась Елена.

– Нет, – император коснулся щеки сперва одной, затем второй дочери. – У нас нет времени на споры. Екатерина Ивановна, проводите их к каретам. Я тоже сейчас спущусь.

Великие княжны были бледны и расстроены, но вместе с тем в их глазах темнело что-то несокрушимое. Алексей чувствовал исходящее от них небесное сияние и запоздало вспомнил, что так и не поблагодарил Александру за свое спасение. Но Нелидова уже обвила девочек руками за плечи, и ему оставалось только надеяться, что шанс еще представится.

Император обернулся к Алексею.

– Отправляйтесь в постель.

– Но я…

– Вы отправитесь в свои покои и поспите хотя бы несколько часов. Это приказ. Первые подкрепления не прибудут раньше второй половины дня. Мне нужно, чтобы у вас были свежие силы и свежая голова. На поле боя вы будете при мне, и я хочу быть уверен, что вы не свалитесь от переутомления в самый неподходящий момент. Идите.

Спорить Алексей не решился.

Глава 68. Государь

Башня везельской крепости мрачно торчала в черном небе, но мрак его не пугал – он ведь гершварц. Ему ничего не стоило подобраться к башне незамеченным. Ничего не стоило обойти караул. Ничего не стоило вскарабкаться по отвесной