— Там всё сложнее. Это старинный город только фланг обороны и огромный склад. Обходной манёвр через горы трудновыполним. Нам бы пришлось штурмовать горные перевалы и крепости. Государь, ты сам признал это проект бесперспективным, — после моего кивка, Косагов продолжил, — Основная задача взломать линию фортов. Но ещё важнее уничтожить живую силу противника. Поэтому мы наметим удар в центр и будем ждать ответа врага.

— Думаешь, Али-паша даст генеральное сражение? — меня очень интересует этот вопрос.

— Уверен, государь. Если Али-паша не захочет делать этого, то у Порты будет новый великий визирь. Султан Ахмед III под давлением окружения заставит военных дать сражение. Ведь басурмане готовы выставить против нас все наличные силы, расположенные в Европе, и уже год, как перебрасывают войска из Азии. Их даже не смущают успехи персов в Междуречье, а египтян в Палестине. Ключевые крепости османы не сдадут. Артиллерии с припасами у них достаточно, воевать они тоже умеют. По сравнению с противником, конечно.

— Сколько султан сможет выставить против нас?

— Не менее трёхсот тысяч, государь. Это не считая ополчения столицы с прилегающими городами, а также различный сброд, продолжающий пребывать со всей Порты и других стран, — уловив мои сомнения, генерал тут же попытался их развеять, — Если османы выдвинутся от оборонительной линии, то мы их непременно разобьём.

— А если нет?

Полмиллиона солдат всё-таки. И нельзя забывать про фанатизм магометан. Отступать они не собираются. За их спинами семьи, а также город, который всех не вместит. Просто такую толпу не прокормить. Это сейчас султан озаботился, свезя практически все наличные запасы провизии. Эх, нам бы промариновать турок месяца три. Тогда они начнут жрать друг друга и разбегаться. Только нельзя. Ситуация может измениться в любой момент. Например, придёт караван с хлебом из Франции. Венеция с Генуей не станут его атаковать. Или вдруг перемкнёт у Леопольда, и он бросит часть австрийских войск на помощь Ахмеду. Лучше действовать по плану. Но как жалко губить людей, когда их можно было спасти.

— После выдвижения войск неприятеля нами задумана десантная операция в тыл наступающей армии. Порядка ста высвободившихся кораблей высадят корпус морской пехоты, а также пять полков обычных солдат, вооружённых лёгкой артиллерией, — почти торжественно произнёс Косагов, — Операция давно готовиться, и войска прошли должную подготовку. Её придумал лично господин адмирал.

Морозини сделал лёгкий кивок, продолжая сохранять невозмутимость.

— Флот произведёт высадку в устье реки Мутлу, — с лёгким акцентом произнёс адмирал, который совсем обрусел, — Там наиболее благоприятное место. Заодно пехота сможет укрепиться в холмах. Сначала мы сделаем ложный манёвр, показав, будто высадка произойдёт в районе городка Созополь, что в ста вёрстах севернее. В чём нам поможет галерный флот и остальные корабли, способные ходить. А основные силы в это время уже будут выгружаться. Заодно мы ещё раз проверим манёвр. Ведь далее нас ждёт гораздо более сложная операция.

Все присутствующие замолчали. Оно и понятно, речь о Константинополе. Пока эту тему лучше не затрагивать. Уж больно всё на тоненького. Если османы засядут за укреплённой линией, то быстро их не выкурит даже наша артиллерия.

— Мы сделаем всё, чтобы выманить противника на удобное для нас поле. По большому счёту у басурман нет других вариантов. Там проходит главная дорога с севера, а им нужен Бургас. Это единственная приличная бухта, где спокойно разместится большой флот, который сможет угрожать рейдами на столицу. Остальное всё перекрыто или хорошо простреливается. Устье реки — один из немногих подходящих вариантов, но очень опасный. Корпус полковника очень рискует.

Смотрю на спокойного Федьку и внутренне вздыхаю. Он сам выбрал такой путь. Однако снова я стоял за этим решением. Сколько людей ваш покорный слуга отправил на смерть? Страшно вспомнить. А ещё есть Троекуров, который тоже не будет отсиживаться в сторонке. Сестра не простит мне гибели мужа.

Далее я слушал план без особого интереса. Мне он более или менее известен. И вообще, глупо не доверять собственным полководцам, когда ты столько лет их готовил именно к этому моменту. Нельзя забывать об идеологической составляющей. Попы и газеты хорошо делают своё дело, убеждая людей. Даже старший командный состав проникся святостью нашей миссии. Думаю, ещё чуть-чуть, и я сам в неё поверю. Ха-ха!

* * *

Его будто законсервировали. Разглядываю знакомое, но покрывшееся сетью морщин лицо. А вот глаза и лёгкая походка, выдают прежнего Скомороха.

— Владыка! — душегуб по своей привычке рухнул на колени.

Я уже и забыл, какой он почтительный. Получается, мы не виделись лет пять, с момента организации устранения наиболее толковых чиновников Порты. Тогда нам здорово помог бунт, спровоцированный русской агентурой. Пора повторить.

— Как твоя миссия? Основал мистическое учение? — спрашиваю с усмешкой.

— Ты же знаешь ответ, Хозяин. Вернее, знал его заранее, — грустно произнёс Скоморох, — Орден убийц у нас вышел на славу. А вот создать долгоживущее учение не получилось. Всё развалилось после смерти наставника. Всё у басурман не как у людей. Ученики перессорились. Ещё один оказался Иудой и сдал всех властям. Благо удалось спасти трёх наиболее толковых и честных людей. И тогда я приступил к плану «Б», как ты назвал его.

Ага. Османы тоже не дураки, научившись за долгие годы бороться с различными мусульманскими ересями. Поэтому школу нашего гуру быстро уничтожили со всеми её последователями. Здесь моя ошибка. Хотя люди выполнили задачу, а для меня они обычный расходный материал. После реализации первого этапа мы приступили ко второму. Скоморох учредил две организации — криминальную и политическую. Первая занималась тёмными делишками, в том числе сотрудничая с морейскими пиратами и венецианцами. И надо сказать, что братва душегуба фактически подмяла под себя криминальный мир столицы.

А вот с другой структурой получилось интереснее. О чём и начал рассказывать гость.

— Мы начали потихоньку создавать отдельные ячейки вокруг наших людей. Молодые или просто недовольные имамы, ищущие истину студенты, толкователи Корана и философы. Именно эта публика начала притягивать к себе людей. Ведь простому человеку, задавленному податями и с ненавистью взирающему на несправедливость, много не надо. Пара ободряющих слов, сухая лепёшка, чтобы дети не померли с голоду и он твой. В следующий раз уже можно начинать более глубокие беседы. Иногда случались просчёты, — усмехнулся Скоморох, — То учитель поспешит и слишком рано ударит по ненавистному чиновнику. Или заведёт народ в такие духовные дебри, откуда нет выхода. Однако большинство готовило