Спустив вниз Никифора, предварительно связав руки у того за спиной и повторив инструкцию, от выполнения которой будет зависеть жизнь подручного графа, я подал знак, и он громко заговорил:

— Ваше сиятельство, Ваше сиятельство, беда, беда случилась. Марья Антоновна прибыла, Вас просит.

Из-за закрытой двери раздался женский вскрик, а затем мычание. Видимо Вельский заткнул своей жертве рот кляпом в этот момент. Через пару мгновений послышался звук отпираемого засова, и дверь тихонько стала открываться во внутрь помещения.

То ли граф почувствовал что-то не ладное в словах Никифора, то ли чуйка у него работает как у того пса, но выходил он из каморки выставив вперед руку с револьвером.

— Никифор, шельма! Где ты? — уверенным властным голосом господина проговорил граф.

— Здесь я, здесь Ваше сиятельство! — с дрожью в голосе ответил Никифор, за спиной которого практически невидимый для князя в свете лампы стоял Никита.

Я же притаился у стены, рядом с дверью, и как только высунулась рука с револьвером, и граф сделал первый шаг, открыв голову попытался нанести удар дубинкой по его светлейшей голове. Да чуйка, у того работает что надо, не знаю как, но он отклонился от удара, и тот попал ему в плечо правой руки, державшей револьвер.

Бил я не насмерть, поэтому из крепкого жилистого аристократы таким ударом дух выбить не вышло, тем более если бить не по голове. Но вот прицел револьвера сбился, хотя тот и удержал его в руку, видимо на автомате нажав на спусковой крючок. Прогремел выстрел, и пуля выбила из каменного пола несколько осколков.

Граф растерялся и на мгновение замешкался, что позволило выполнить задумку и вторым ударом дубинки отправить того во временное небытие.

— Да, блин! Надо уже наконец нормальные инструменты для оперативной анестезии сделать. Делов-то кожаные дубинки со свинцовой дробью, зашитой в основание. А то такими палками, весь вид можно испортит. Да еще сука все кровью тут заляпал! — пробубнил я под нос, осматривая лежащего графа, из затылка которого струилась струйка крови.

Никита принялся вязать бессознательную тушку аристократа, а я зашел в комнату, из которой все также продолжались раздаваться мычащие звуки.

— Сука, что за уродом нужно быть, чтобы сотворить такое! — выругался я входя внутрь.

По середине комнаты примерно на двадцать квадратных метров стоял стол, на котором кожаными ремнями была зафиксирована молодая девушка, да скорее девочка лет четырнадцати. Она практически голая, видимо одежду граф срывал с истязаемой здесь же, так как обрывки платья, заляпанные кровью, валялись подле стола, и часть элементов одежды все еще частично прикрывали тело ребенка. А для моего сознания, из будущего это был именно ребенок.

Рядом с головой девушки лежал кривой нож из какого-то непонятного метала черного цвета. Видимо именно этим инструментом аристократ изводил бедняжку. Тело ее практически полностью было покрыто порезами замысловатой формы, и по виду многие из них уже были не первой свежести, так как на них образовалась кровавая корочка. Я расстегнул ремни и снял кожаные путы на руках и ногах, освободил девушку, которая с усилием поднеся руку к голове вытащила кляп изо рта и тут же начала рыдать, не в силах подняться с этого кровавого постамента.

— Все закончилось девочка, теперь все будет хорошо! — сказал я ей, накрыв пледом, который до сего момента укрывал дорогое резное кресло с мягкой кожаной сидушкой, стоящее в углу помещения.

Никита сбегал наверх и принес графин с водой, после чего мы вдвоем помогли девушке приподняться и напоили ту водой. Она жадно глотала воду, видимо изверг ее давно не поил. Боюсь предположить сколько времени она была без питья и еды.

— Мы сейчас выведем тебя на верх и поможем обработать раны, не бойся нас, этот ублюдок ответит за все, что с тобой сделал! — сказал Никита.

Девушка сама идти не могла, поэтому нам пришлось вдвоем, по возможности меньше тревожа раны поднять ее на руках. Весила она килограмм сорок, поэтому нашим натренированным организмам сделать это не составило большого труда. Найдя комнату с кроватью, застеленную белоснежным бельем, уложили девушку, а Леха метнулся на кухню разводя примус. Нужно было чем-то горячим покормить девочку, и для этого он решил отварить бульон из курицы, найденном в герметичном ящике на большом куске прозрачного льда, видимо эта конструкция заменяла холодильник.

Время у нас есть, поэтому делать все впопыхах, как я говорил ранее нужды нет. Леха сварил бульон, а мы привлекли Никифора и поместили бессознательное тело аристократа на место, где ранее была девушка, далее сюда же спустили брыкающегося бугая, и проверив у того путы на надежность оставили в подвале, связав спиной к спине с Никифором. Так они не смогут помочь друг другу, а кляпы не дадут поговорить.

В одной комнате Никита нашел бар с напитками на любой вкус, и выбрав водку в красивом хрустальном графине, стал обрабатывать раны девушки. Она залилась краской, но никак не сопротивлялась и все ранки были дезинфицированы такими подручными средствами, после чего нарезав простынь на бинты, мы вдвоем принялись перебинтовывать наиболее пострадавшие участки тела. Глубоких ран не было, видимо изверг сначала хорошенько поиздеваться, не нужно было ему, чтобы жертва быстро отдала Богу душу. Но тем не менее после обработки ран, девушка стала похожа на мумию. Она молчала, и спокойно принимала помощь. К этому времени Леха закончил возиться с бульоном и принялся кормить бедняжку.

А у нас с Никитой появилось время для решения главной задачи. Очень уж хотелось выяснить у его сиятельства много вопросов. И не сомневаюсь, что когда он очнётся на своем же столе для изуверских ритуалов, то заговорит.

— Обязательно заговорит…- сказал я в слух ощерившись своей фирменной улыбкой и спускаясь в подвал.

Глава 6

Когда мы с Никитой спустились в подвальное помещение, то увидели на полу занимательную картину. Никифор с бугаем, который выполнял роль охраны графа, применяя эквилибристику в доступных им пределах извиваясь на полу, пытаясь освободиться от пут. И их физкультурный подвиг уже почти было привел к удушению плюгавого, так как значительно больший по габаритам бугай, изогнувшись надавил подельнику на шею левым локтем.

Подойдя ближе, я пнул в живот бугая, после чего эта куча мала, приняла прежнее положение. Но Никифор при этом продолжал хрипеть. От них нам удалось узнать, как открыть остальные двери. Тратить время на взлом не хотелось.