– Да, – он шутит, должен шутить. – Например, с того, что вы делали в комнате мадам Шевалье.

– Это-то как раз просто. Но скажи, когда мы смотрели выступление, и этот, как там его, граф де Нуар, обнажил ее руку, ты совсем ничего не почувствовал? Эта метка у нее на руке – она тебе ничего не напомнила?

К горлу подкатила желчь.

– Ожог от бесовских сил. Такие оставляют твари с Изнанки, если не успевают высушить свою жертву. Только это был отпечаток человеческой ладони, но я никогда к ней и близко не подходил, а больше ведь некому. Это просто сценический грим.

Александр хмыкнул.

– Да, вот поэтому я и хочу проверить, не показалось ли мне. Ни ты, ни отец ничего странного не заметили, и Александра тоже, хотя иногда она чувствует тьму не хуже меня.

– Даже если это ожог, вы не могли его почувствовать. И я не мог – это ведь просто отпечаток темной силы, а не бес и не разлом. Даже если мадам Шевалье Видящая, и ее каким-то образом задел бес из разлома, что в Петербурге сейчас почти невозможно…

– Но я почувствовал. Вот здесь, – Александр коснулся пальцем солнечного сплетения. – Очень странное чувство, будто кто-то зовет, но не голосом, а… существом, что ли. Мне даже почудилось в этом что-то знакомое, но теперь я снова сомневаюсь. Мне нужно увидеть ее руку еще раз. Если ты прав и это был грим или ожог, сегодня ее кожа будет чиста, как снег. Только я в это не верю – не после того, как открыл ее шкатулку.

– Так что за шкатулка?

– Потом, – спохватившись, Александр сорвался с места. – Я и так уже опаздываю, негоже заставлять даму ждать.

Огни особняка теперь горели совсем близко. Александр подошел к ограде, с уже знакомой сноровкой подпрыгнул и без труда перебрался во двор. Алексей, вздохнув, повторил его маневр.

Двор никто не охранял, только запряженные в карету лошади нервно рыли землю и топырили ноздри. Александр нахмурился.

– Это не карета Шевалье.

Он подошел ближе к вытаращившим глаза животным, приглядываясь к гербу на деревянной дверце.

Алексей вздрогнул – уловил звук шагов за запертыми дверьми особняка. Прошипел:

– Кто-то идет.

Взгляд заметался в поисках укрытия, но, как назло, за ощипанными кустами не спряталась бы и собака. Они замерли в тени кареты, но убежище было аховым – скорее всего, она принадлежала как раз припозднившемуся гостю.

Александр прерывисто выдохнул. Нащупал, наконец, герб на стенке кареты: три перевернутых дубовых листа. Алексей даже смог выудить из памяти девиз: «Постоянство и Ревность». Очень плохо.

Двери растворились, зачастил что-то на прощание господин Шевалье. Золотистый свет пролился на дорожку, вычертив две тени: высокую и низкую. Потух. По гравию захрустели шаги.

Алексей еще раз огляделся, но бежать было некуда.

Александр выдохнул и выпрямился. Напустил на себя непринужденный вид. И с улыбкой вышел навстречу графу Палену.

Самообладание Палена было достойно генерал-губернатора. Несмотря на вопиющую нелепость ситуацию, он сохранил невозмутимый вид, будто не было ничего необычного в полуночной встрече с цесаревичем и императорским генерал-квартирмейстером во дворе французской актрисы.

– Ваше высочество! – по добродушному лицу расплылась улыбка. – И барон Аракчеев! Тоже наслаждаетесь оттепелью?

Алексей смерил его мрачным взглядом, но Александр рассыпался золотым смехом.

– Как изящно вы это обернули. Да, граф, моя страсть к поздним прогулкам иногда заводит меня и моих друзей в неожиданные места. А вы, конечно, продолжаете свое расследование?

– Да, – кивнул Пален. – Впрочем, результаты по-прежнему неутешительны. Господин Шевалье поделился со мной множеством интересных фактов о профессии балетмейстера, но по делу, увы, ничего не сказал.

– А его прекрасная супруга?

– Его прекрасная супруга щедра на улыбки, но скупа на слова. Кажется, она еще не до конца освоилась с реалиями петербуржской жизни и принимает меня не иначе, как за Великого инквизитора.

– Уверен, вы преувеличиваете. У вас ведь такое доброе лицо, любому ясно, что вы и мухи не обидите.

Лучики морщин расползлись от глаз Палена.

– Ваше высочество слишком добры. В любом случае, у меня мало оснований подозревать мадам Шевалье. Похоже, что в ту ночь она была очень напугана, и ее воспоминания не вполне ясны, но все видели ее на сцене, когда начался пожар.

Напугана? Как же. Одно слово – актриса. Странно только, что проницательность, с которой Пален обычно угадывал настроения окружающих, сегодня его подвела.

– Я ее очень хорошо понимаю, – кивнул Александр. – Сам едва не потерял голову. К счастью, Алексей Андреевич всегда готов вытащить меня из беды.

Алексей почувствовал, как рука Александра обернулась вокруг его талии, и не смог отделаться от ощущения, что в словах таился намек, который он не смог разгадать.

– Ваше высочество очень удачливы в выборе друзей, – если Пален и понял что-то, то никак этого не показал – все так же приятно улыбался. – Надеюсь, это замечательное качество никогда вам не изменит. – Он вытащил из нагрудного кармана часы и с деланным удивлением вскинул брови. – Ну надо же, половина второго. Не смею долее докучать вам своей компанией. Я предложил бы вас подвезти, но у вас, должно быть, еще есть дела.

– Благодарю вас, – Александр расплылся в улыбке, но вдруг смутился. Наклонив голову, неуверенно глянул из-под упавших на лоб кудрей. – Если позволите мне быть откровенным, я буду крайне сконфужен, если слухи о моих ночных прогулках дойдут до его величества. Он… не слишком одобряет подобное времяпрепровождение.

Пален со смехом замахал руками.

– Ну что вы, ваше высочество, я прекрасно все понимаю. Молодым людям надо развлекаться, а нам, старикам, вовремя закрывать глаза. Пожалуйста, не беспокойтесь ни о чем.

Александр просиял.

Стоило карете отъехать, Алексей покосился на него:

– Вы верите, что он никому не скажет?

Александр пожал плечами и жестом поманил за собой, к задней части особняка.

– Я думаю, он будет рад оказать услугу наследнику престола.

– Если только оказать услугу его величеству ему не будет важнее.

– Это ему сейчас ни к чему. Отец и так очень ему доверяет.

Алексей поморщился. Полгода на службе, и уже – «очень доверяет»? Да что Пален такого сделал, чтобы это доверие заслужить?

Александр остановился под темными окнами и запрокинул голову. Подергал водосточную трубу, проверяя на прочность. Алексей вытаращил глаза.

– Вы что, прямо так полезете? В окно?

– Ну оно же открыто, – Александр сверкнул мальчишеской улыбкой. – Я мог бы войти через черный ход, но почему-то