Нота оборвалась резко, точно спичка чиркнула. Смуглые пальцы актера сомкнулись на молочно-белом запястье госпожи Шевалье. Рывком скользнули к локтю. Граф вскочил, выкрикнул что-то неразборчиво-быстрое. Мадам Шевалье ахнула и в полумраке опускающегося занавеса выдернула руку.

Алексей с Александром одновременно подались вперед, едва не столкнувшись плечами. Как следует ничего уже не разглядишь, но Алексей мог поклясться, что заметил на обнажившемся предплечье мадам Шевалье черные отпечатки пальцев.

Они переглянулись.

– Ты почувствовал? – шепнул Александр. – Мне с самого начала казалось, что…

– Почувствовал что?

Но тут к ним повернулась Нелидова:

– Ну? Уже интереснее, правда?

Глаза Александра погасли, и он с безразличной улыбкой откинулся на спинку кресла. Алексей раздраженно поморщился.

– Вы же не думаете, что эти выдумки имеют какое-то отношение к… – он не докончил.

Сердце тревожно билось. Такие же черные отпечатки он оставил на лице покойной императрицы, влив в нее тьму.

Под пристальным взглядом Нелидовой во рту пересохло. Неужели она и это знает?

– Едва ли, – прозвучал сухой голос императора. – Не так уж и много совпадений, чтобы воображать невесть что.

Нелидова кисло улыбнулась.

– Посмотрим, как вы запоете после третьего акта, когда увидите сцену, где из тела графа де Нуара исходит полчище демонов.

Алексею захотелось забиться под обшивку кресла.

– Екатерина Ивановна! – возмутился Куракин. – Мы же это в первый раз смотрим!

– Ах, извините, – она закатила глаза. – Мне показалось, большинство здесь не слишком заинтересованы сюжетом.

– Сюжет и правда посредственный, – император улыбнулся. – Но поет мадам Шевалье прекрасно. Нам стоит пригласить ее выступить во дворце.

Воспользовавшись тем, что все отвлеклись на обсуждение этой идеи, Алексей снова повернулся к Александру, но обнаружил, что его кресло пустует. Тоже решил отлучиться? Но почему ничего не сказал?

В отличие от Кутайсова, к началу следующего действия Александр так и не вернулся. Не попрощавшись, он бы не ушел, это тебе не Константин. Куда же он делся…

Тревога не унималась. Вместо того, чтобы вслушиваться в сплетающиеся голоса певцов, Алексей прикрыл глаза и сосредоточился. Прогнал прочь лишние звуки и краски. Избавился от мыслей. Весь превратился в крошечный черный огонек, горевший внутри даже тогда, когда он до предела ограничивал себя в пожирании бесов.

Сначала Алексей почувствовал холодный жар спереди, будто лед воспламенился. За ослепляющим сиянием императора не сразу ощутил других: бледные огни великих княжон. Страннее всех была Мария Федоровна. Если прочих людей в ложе Алексей не видел вовсе, то на соседнем от императора кресле почувствовал что-то полое и оплавленное.

Времени задумываться не было, Алексей искал другое. Он потянулся дальше, расходясь вширь, как учил Герман. Быстро понял, что надолго его не хватит – тьмы внутри было слишком мало. Наконец, нашел, что искал, – далекий серебряный огонь. Полетел к нему черным мотыльком, не в силах противиться манящему зову. Тот влек в заднюю часть театра, где располагались гримерки и комнаты актеров. Звучал все громче, громче, и…

Пустота.

Он выжег всю свою тьму.

«Вот же черт».

Алексей сделал глубокий вдох, унимая досаду. И вздрогнул – показалось? Он вдохнул еще раз. Отбросив приличия, принюхался, как пес.

Похолодел. Нет, ему не мерещилось.

Впереди Куракин наклонился к Марии Федоровне и, не потрудившись понизить голос, спросил:

– Вам не кажется, что пахнет гарью?

Глава 58. Пожар

Поднялся страшный шум. Зрители повскакивали. Актеры на сцене застыли неподвижными статуями. Взметнулся подол синего платья мадам Шевалье, шмыгнувшей за кулисы.

– Прекратить панику! – громовой голос императора пронесся по залу, как по плацу, но там, где железная дисциплина удерживала солдат, разодетые аристократишки отдались во власть животного страха.

Мария Федоровна с перекошенным лицом сгребла младших дочерей. Старшие тревожно переглядывались.

Нелидова махнула рукой:

– Бросьте, Павел Петрович, не поможет. Надо отсюда убираться. Где ближайший выход?

– Я знаю! – высунулся Кутайсов. – Тут есть рядом, черный, для работников.

– Показывайте! – ноздри императора нервно раздувались. Зал все гуще заполнял горький смрад.

– Батюшка! – пискнула Екатерина, вырываясь из хватки матери. – Александра еще нет!

Император резко обернулся.

– Когда последний раз видели?

– Еще до третьего акта ушел…

Мария Федоровна всплеснула руками, рванулась, но Куракин перехватил ее за плечи:

– Вы-то куда! Он же, может, как Константин, ушел уже!

– Не ушел, – прохрипел Алексей, борясь с головокружением. – Я его несколько минут назад еще чувствовал.

Император так и впился в него глазами:

– Где?

Алексей кивнул за сцену. Император прошелся лихорадочным взглядом по Нелидовой, Куракину и Кутайсову.

– Вы трое, выведите отсюда мою семью. Я пойду и…

– Вы с ума сошли! – в унисон взвились Нелидова и Куракин.

– Правда, ваше величество, нельзя же так рисковать собой! – зачастил Кутайсов. – Это чистое безумие, подумайте о стране!

«Подумайте о том, как этот прохвост в одночасье лишится всего…»

Алексей тряхнул головой. Постарался говорить уверенно:

– Я один его быстрее найду, ваше величество.

– Вот-вот! – уцепилась за идею Нелидова. – Вы не можете на меня одну повесить четырех дочерей, Марию Федоровну и этих двух обалдуев! Алексей Андреевич отлично справится один, он мальчик самостоятельный.

«Как она рада, стоит под угрозой оказаться его величеству, столкнуть под несущийся экипаж меня…»

Алексей ее не винил – он поступил бы так же.

Крики становились громче, давка в партере усиливалась.

– Батюшка, вы не можете нас оставить! – Мария повисла на отцовской руке. – Пойдемте, пойдемте скорее!

Император беспомощно уставился на Алексея.

– Я его найду, – быстро повторил тот.

Но император колебался. Перед глазами мелькнул Александр, зажимающий окровавленными пальцами ухо. Он же, окутанный бурей небесного огня…

Но в этот раз все будет по-другому! Только бы…

– Иди, – император подхватил Марию на руки и толкнул переминавшегося с ноги на ногу Кутайсова. – Показывай дорогу.

Алексей со всех ног бросился прочь.

Задняя часть театра была в дыму, но запах гари стал его путеводной нитью. Ну конечно, Александр будет в самом пекле… Но так искать можно вечно. Нужны силы, да, как назло, нигде не было окон, только стены, и повороты, и стены, и повороты… И изредка – колодцы лестниц. Свернув за очередной угол, Алексей выцепил блеск луны, но чуть не взвыл от досады: застекленная щель располагалась слишком высоко, даже с его ростом он едва мог допрыгнуть до рамы, а крючок, запиравший окно, был под самым потолком. И шпаги с собой нет – в театр с оружием не ходят. Алексей в ярости пнул стену да так и замер на одной ноге. Ну что за болван?!

Принялся стягивать сапог. Попал с первого раза – стекло разлетелось дождем блестящих осколков. Острые куски остались торчать из рамы, но Алексею было плевать. Разбежавшись,