— Сколько говоришь у тебя сувениров из Сибири? — спрашивает рыжий: — два еще? Давай с нами посидишь? Валька со столовки бутербродов натаскает, выпьем, за жизнь побалакаем, парень ты нормальный, ровный…

— Да времени сейчас нет. Потом — обязательно. — говорит Николай: — а сейчас вот прямо срочно надо. Если за пять минут управимся, то я тебе всю сумку отдам. Тут у меня две бутылки «Посольской», один «Арарат» пять звездочек и рижский бальзам, тоже сорокаградусный.

— Ого! — присвистнул рыжий: — так срочно надо? А что случилось?

— Да вот, понимаешь… — и Николай мастерски расставляет акценты, рассказывая, что именно произошло.

— Ничего себе! Вот твари! — искренне возмущается рыжий работяга, ускоряя шаг: — да я тебе и так помог бы, ты бы мне сказал! — они входят в огромное здание сборочного цеха, рыжий останавливается, вкладывает два пальца в рот и оглушительно свистит, перекрывая шум машин и грохот инструментов.

— Эй! Марат! — кричит рыжий и машет рукой: — а ну подь сюда!

— Чего тебе, Немиров? — к ним подходит невысокий, коренастый татарин, вытирая руки куском промасленной ветоши: — опять с компрессором нелады? Сколько я говорил, хватит с настройками хероборить, раз настроили и все. Нет же, кривыми лапами своими лезете…

— Марат, дружище! — рыжий хлопает татарина по плечу, да так, что от комбинезона пыль летит во все стороны: — надо двести болтов и гаек нужного диаметра, срочно. И десять ключей к ним.

— Болты найдутся, да и гайки тоже. — Марат аккуратно убирает руку рыжего со своего плеча: — а вот с ключами проблемы, сам знаешь. Четыре найду, но больше…

— Надо десять. — проникновенно смотрит рыжий на татарина: — я же знаю ты можешь, Марат. А Коля тебе бутылку рижского бальзама организует. Сорок градусов. Правда, Коля?

— Правда. — кивает Наполи и открывает свою сумку, доставая оттуда очередной газетный сверток: — вот.

— О как. — татарин быстро прячет газетный сверток и оглядывается по сторонам: — а ну пошли за мной. Быстро!

— Это мое любимое слово сейчас. — признается Наполи: — быстро. — они идут за татарином в какую-то подсобку, до самого потолка заполненную стеллажами и ящиками. Тут же ниоткуда появляются гайки, болты, ключи к ним и… три граненных стакана, нарезанные огурчики и ломти хлеба, а также плавленый сырок «Янтарь». Несмотря на отнекивания Наполи и на уверения что время не ждет — ему протягивают стакан, наливают туда того самого рижского бальзама и прямо спрашивают — уважает ли он работников «ТАПОиЧ» или просто погулять пошел.

Так что Наполи выпивает вместе с татарином и рыжим, после чего татарин пытается налить еще, но рыжий останавливает его, в двух словах объясняет ситуацию и обещает, что вечером заскочит. Наполи благодарит татарина и рыжего, забирая тяжелые свертки с болтами и гайками.

— Погоди. — говорит ему рыжий: — ты как собрался это через проходную пронести? Тебе накладная нужна. Ты ж такой же ОРСовец как я — балерина Большого Театра, брат. Давай я тебе подсоблю. Есть тут дырка в заборе, метров пятьдесят от проходной, сразу за гаражами… давай за мной, брат.

Как и обещал, рыжий ведет его по территории завода, по дороге здороваясь со всеми встречными, приводит за гаражи, где пробита небольшая тропинка и показывает на дыру в бетонном заборе. Дыра закрыта сеткой-рабицей, но в ответ на вопросительный взгляд Наполи рыжий молча откидывает рабицу в сторону, она открывается словно дверь на петлях.

— Спасибо. — с чувством говорит Наполи, бросая взгляд на часы — управился в семь минут, отлично. Он протягивает рыжему наплечную сумку и тот принимает ее. Сделка завершена.

— Ну, я побежал. — продолжает он, но рыжий останавливает его.

— Погоди, я с тобой, — говорит он: — помогу там.

— Зачем? — удивляется Наполи.

— Ну… как зачем? Считай там ты и тренер, два мужика, а кроссовок у ваших девчонок сколько? Четырнадцать пар? На каждый по пять болтов пробить, продеть да закрутить… у тебя десять ключей… то есть на пять мужиков рассчитано. Все, я с тобой, помогу.

— Но… ты разве не с «ТАПОиЧ»? Там же ваши сейчас играют…

— Я за справедливость и игру по правилам. — упирается рыжий: — чтобы побеждал сильнейший, а не как сейчас. Я ж бывший футболист, там тоже, бывало, всякое… короче не мороси, Колян, давай, поехали.

Некоторое время Наполи колеблется, а потом — машет рукой. Они запрыгивают в ждущее их такси (шеф, три счетчика!), десять минут стремительной поездки по городу и вот уже они забегают в тень крытого прохода.

Выбежав на стадион Наполи, бросает взгляд на табло и морщится, увидев счет, команда хозяев уверенно ведет, но, к счастью, все еще продолжается первая партия.

— Достал? — спрашивает его Виктор и он кивает в ответ. Достал. Тут же достает свертки, ключи. Достает из кармана перочинный нож и берет протянутую Виктором обувь, белые кроссовки югославской фирмы. Садится на скамейку и переворачивает ее подошвой к себе. На подошве отметины синим фломастером. Три на носке и две на пятке.

— Тут вкручиваем. — говорит Виктор, изучая болты, принесенные Наполи: — по длине как раз будут, сантиметр с чем-то на подошву и на сантим торчать будут. Сперва стельки вынимаем, пробиваем дырку, потом вкручиваем. Желательно заподлицо, чтобы ноги сильно не натирало. Почва мягкая, подошвы тоже, надеюсь не сотрут они ноги… но цеплять будет что надо. Виктор. — он протягивает руку для рукопожатия.

— Игорь. — рыжий в кепке и комбинезоне пожимает руку в ответ и садится рядом с Николаем, берет в руку белый кроссовок и достает из кармана сапожный ножик: — сейчас мы все организуем. — он вынимает стельку и ловко орудует ножом: — типа бутса сделать? Сейчас…

— Давайте пробовать. — говорит Виктор: — а то на поле все хуже некуда. Мы за счет Лильки пока держимся, но девчата устают быстро и ошибки делают. Первую партию мы сейчас все равно продуем, наша задача во второй выиграть.

Наполи вынимает стельку из кроссовки и проковыривает дыру в подошве своим перочинным ножиком, радуясь тому, что это настоящий «Викторинокс», швейцарский армейский нож с куче дополнительных инструментов, в том числе небольшим шилом и сверлом. Рядом с ним садится Марина и берет