Алексей Птица
Последний оператор
Пролог
Земля тихо тряслась в неслышной дрожи, тонкой струйкой ссыпался песок в мелких трещинах, стекая в открывшейся провал. Следующий взрыв обнажил ещё один пласт старой породы и осыпал его туда же. Провал ширился и рос в стороны, попутно выворачивая то, что скрывала под собою сотни лет поверхность старой планеты.
Вверху, там, где расступилась земля, виднелся кусочек неба, откуда послышался гул сверхзвукового снаряда, затем земля содрогнулась, звук очередного взрыва догнал следующий пласт породы, и обрушил его вниз. Упав, пласт обнажил неизвестный объект — серо-белую, вытянутую металлическую сигару около трёх метров длиной и полтора метра толщиной.
Наклонившись, она съехала вниз по обрушившемся пласту со своего бетонного пьедестала и застыла, уткнувшись острым концом в противоположный край трещины. Земля ещё раз содрогнулась, на этот раз намного дальше, что вызвало ещё одну большую струйку песка и раскрошившегося цветного бетона и всё затихло, но только на время.
Объект, утыканный в толстой части шлангами, представлял собой криокамеру, в которой находился живой человек, замороженный два века назад и по какой-то причине оставшийся забытым на острове посреди необъятного океана. И его час наконец-то пробил!
Буквально через пару минут толстые фторопластовые шланги, соединявшие криокамеру с пультом обеспечения жизнедеятельности подземного бункера, хрустнули и с громким звуком стали отстреливаться, выпуская в воздух густые туманные облачка воздушно-азотной смеси.
Камера внезапно ожила: заиграла музыкальная трель, засветилась окрашенная разноцветной светодиодной краской передняя панель, а также борта. Крышка из непроницаемого бронированного стекла, громко щёлкнула и стала медленно подниматься вверх. Поднявшись сантиметров на восемьдесят, она повторно щёлкнула, датчики зафиксировали её положение, и поднимавшие её миниатюрные сервомоторы прекратили свою работу.
Если бы рядом находился кто-нибудь из живых людей или следящих механизмов, он бы увидел следующую картину. В криокамере лежал мужчина лет сорока. Его гладко выбритое лицо, покрытое густой изморозью, застыло неподвижной маской, словно память самому себе. Ни один мускул не дрожал, глаза закрыты, волосы серебрились не только от инея, но и от небольшой седины на висках и макушке, заметной лишь при близком рассмотрении.
Мужчина имел сухощавое телосложение, рост около ста восьмидесяти сантиметров, правильные черты лица, среди которых выделялись слегка оттопыренные уши и крупноватый нос. Одет он был в серебристый костюм из искусственной ткани с шевроном на левой груди, изображавшим ветвистое зелёное дерево и надпись на латыни.
Надпись гласила: «Via est vista». Любой знающий латынь перевёл бы её как «Дорога — это жизнь». Возможно, она имела и другой смысл, но об этом история умалчивала.
Из приоткрытой камеры активно выходила воздушно-азотная смесь, быстро оседая вокруг неё белым налётом, окружающий камеру воздух быстро охладился всего на пару градусов и на этом всё закончилось. Панель по-прежнему светилась бегающими по спирали огоньками и внешне ничего больше не происходило, а между тем, ещё ничего не закончилось, наоборот, всё только начиналось.
Отключение внешнего источника питания — небольшого термоядерного реактора — запустило необратимый процесс размораживания человеческого тела. Если бы не близкий разрыв сверхзвукового снаряда, реактор продолжил бы работать ещё лет пятьдесят или даже больше. Его ресурс позволял функционировать очень долго, но повреждение внешнего кожуха спровоцировало аварийное отключение и последующую разгерметизацию криокамеры. То, что должно было случиться намного раньше, произошло лишь только сейчас.
Разморозка начала действовать сначала с кожи, постепенно переходя на внутренние ткани, проникая всё глубже и глубже, но не травмируя при этом мышцы и сосуды. Когда-то человек осознанно пошёл на свою заморозку спасаясь от какой-то напасти и вот сегодня его час пробил. Кожные рецепторы начали посылать сигнал тревоги мозгу, но он молчал, ещё не проснувшись до конца.
Впрочем, один раз запущенный процесс уже не мог остановиться. Человек попал в криокамеру пройдя все необходимые и правильные процедуры, камера прекрасно сохранилась и теперь ничего не мешало ей оживить человека, как и предписывала ей программа.
Вновь заструилась кровь по жилам, омывая просыпающейся от долгого морозного сна мозг, оживляя его и готовя к работе. Кровь начала активно приливать ко всем внутренним органам, стимулируя тем самым нервные клетки, а те начали выработку защитных антител вновь вызывая к жизни болевой порог. Мощный выброс эндорфинов запустил процесс пробуждения человеческого тела, веки мужчины внезапно дрогнули и поползли вверх, открывая глаза.
Любопытному взору постороннего наблюдателя, если таковой бы имел место, открылись огромные зрачки, почти закрывшие радужную оболочку глаз, когда-то они были светло-карие, а сейчас, по прошествии стольких лет, стали тёмными почти что чёрными.
Некоторое время взгляд пробуждавшегося от долго сна человека не казался осмысленным. Дрожали веки обоих глаз, то обнажая глазное яблоко, то вновь закрывая его, чёрный зрачок то сужался в еле видную точку, то наоборот, увеличивался в десятки раз слабо реагируя на тусклый солнечный свет, иногда пробивавшийся сквозь узкий проём древнего, забытого богами и людьми бункера.
Наконец, мужчина полностью очнулся ото сна и попытался что-то сказать, но из его горла вырвалось только хрипение и непонятное сипение. Ссохшиеся за сотни лет голосовые связки не желали функционировать без предварительной подготовки.
Согласно методике, после пробуждения каждому пациенту давали специально подготовленный питательный коктейль, и проводили множество специальных процедур для реабилитации мышц и сухожилий после долгого сна, но сейчас ни то, ни другое никто не собирался делать, так как ни одной живой души на сотни километров вокруг не имелось.
Старый бункер находился на одном из островов мелкого архипелага в Тихом океане, где никто не жил даже тогда, когда население Земли превышало десять миллиардов жителей, сейчас, здесь обитали только морские животные в полосе прибоя да имелись различные роботы. Человек, что сейчас отходил от криогенного сна об этом не знал, он вообще ни о чём не знал и знать не мог.
Несмотря на то, что криокамера оказалась повреждена взрывом, она исправно и правильно выполняла все вложенные в её модуль управления программы и инструкции. Квазиживой интеллект последовательно проводил все операции по размораживанию человеческого организма, ни на йоту не отступая от вложенной в долговременную память программы.
Постоянно щёлкало механическое реле, собранное из дорогостоящих металлов и элементов, отщёлкивая минуты приведения к жизни тела; перемигивались разноцветные и яркие нанодиоды на панели управления; тихо шелестел испарявшейся из криокамеры азот и инертные газы.
Наконец, главное реле щёлкнуло в последний раз, прозвучал тихий переливчатый сигнал, уведомляющий медперсонал об окончании процедуры разморозки, и камера перешла в режим ожидания. Вот
