Как я уже говорила обо всех своих достижениях в области тревожности, это не было подвигом для книги рекордов. Это не было элегантным или чем-то таким, что мне нравилось делать. И у меня это действительно плохо получалось, ведь даже девятилетний ребенок смотрел на меня с сочувствием. Но в тот день моя самооценка взлетела до небес. По дороге домой я словно плыла на облаке, наслаждаясь каждым деревом, птицей и человеком, мимо которых проходила. Это было непревзойденное чувство свершения. И его дал мне бег. Благодаря ему я могла парить в воздухе несколько секунд. Это то, о чем я часто думаю, когда размышляю о том, почему я бегаю; когда прикидываю, как бы встать пораньше, чтобы выйти на пробежку, или беспокоюсь, что не получаю регулярно от этого эйфории. Потому что дело не только в тридцати минутах, за которые я могу себе поставить галочку в дождливый понедельник, или в быстром темпе, который мне удавалось развить раз в сто лет. Это проникает во все остальные сферы моей жизни, расширяя и открывая их, придавая мне чувство собственного достоинства, позволяющее двигаться вперед и заниматься другими вещами. Я зануда, когда речь заходит о беге, это уже должно быть очевидно. Но это только потому, что я выяснила: он может открыть для меня целую жизнь.

Звучит не слишком убедительно – отправиться на пробежку, а затем набраться смелости и решиться на трапецию. Но для меня эти два действия имеют непосредственную связь. Знание того, что я могу пробежать десять километров, означало вот что: я твердо верила, что смогу раскачаться, находясь вниз головой. Знала, что могу прилететь в Нью-Йорк на собеседование о работе или выйти из дома в одиночестве и не начать задыхаться. Я могла не паниковать целый день. Не искать судорожно выход из помещения. Кэрри Фишер сказала: «Продолжай бояться, но все равно сделай это. Важно действие. Не нужно ждать, пока станешь уверенным в себе. Просто делай это, и в конце концов уверенность придет сама» [130].

Некоторые могут посмеяться над масштабом того, на что я наконец почувствовала себя способной, и я понимаю их, ведь другие могут в одиночку пересечь весь мир или пройти по канату ради развлечения. Но у каждого из нас есть собственный уровень страха и собственные пределы. И я переступила через свои. Не могу судить о себе по ограничениям других людей; я потратила слишком большую часть своей жизни, занимаясь этим, и обнаружила, что я чего-то хочу. В своей книге «Да, пожалуйста» (Yes Please) Эми Полер говорит о том, что нельзя осуждать выбор, сделанный другими: «Это хорошо для нее, а не для меня» [131].

Замечательно, если вы можете взобраться на гору или переехать в Малайзию в одиночку на шесть месяцев (как это сделала моя блестящая сестра в прошлом году). Я буду болеть за вас. Но я понимаю, что преодоление моей тревожности не обязательно означает, что у всех нас должны быть одинаковые цели. Мне не нужно пересекать континенты, чтобы доказать, что я больше не тревожусь. Просто больше не нужно тревожиться. Как сказала та леди, это хорошо для вас, а не для меня. Это мантра, которую нужно держать в голове, когда вы начинаете судить других людей или пытаетесь слишком активно сравнивать себя с ними.

10 км

Подводные камни и разочарования

Я бегу через парк – примерно десять километров по дикой жаре. Это жестокое лето не подарило нам ни капли дождя, и в результате на загоревшей спине у меня белые полоски от спортивного лифчика, а волосы становятся светлее с каждым днем. Но я вполне довольна пылью и палящим солнцем – каждая минута кажется испытанием, а бег почти без одежды воспринимается как чудесное освобождение. В последнее время я заставляла себя двигаться быстрее и дольше, делая меньше перерывов. Так происходит, когда временно не работаешь: бег дает тебе цель, когда это нужно. Я чувствую удовлетворение, думая о том, как сделала бег частью жизни, насколько сильно он теперь вплетен в мои привычки.

Ой! Я перепрыгнула через яму в земле, и теперь мое колено ноет. Я прыгаю на одной ноге, как будто пытаюсь увернуться от раскаленной лавы, и хватаюсь за колено, словно отчаянное растирание заставит боль уйти. Но этого не происходит, и я вынуждена ковылять домой.

У меня «колено бегуна», на которое я должна смотреть как на какой-то ужасный знак почета, а не как на катастрофу, которая сведет на нет весь мой прогресс. Мне рекомендуют упражнения, растяжки, малотравматичные движения. Я с тоской смотрю на свои кроссовки, когда отправляюсь в бассейн, чтобы немного поплавать по-собачьи.

Но скоро я вернусь на дорогу. Моя преданность бегу глубока, и, возможно, я буду ценить это еще больше, когда мне снова разрешат выходить на пробежку. Как отношения, которые немного устарели и нуждаются в перезагрузке. Я решила с этого момента прилагать больше усилий. Кто знает, может быть, я даже заставлю себя поучаствовать в каком-нибудь маленьком забеге…

Мне нравятся счастливые концовки в фильмах. Я ценю книги, где все объясняется и ни один персонаж не остается незамеченным. Я бы заплатила хорошие деньги, чтобы вернуть Джейн Остин к жизни, просто чтобы точно знать, что случилось с сестрами Беннет, даже с Мэри. Мне не нравится неопределенность. Я не люблю перемен. Это тревожность, а может быть, просто моя натура. Но я знаю, что жизнь нечасто приводит к счастливому финалу. И я научилась ценить беспорядочную и сложную природу человеческих существ. У историй нет конца, у них есть пики и спады, а также долгие и скучные периоды. И я бы возненавидела себя, если бы написала книгу, создающую впечатление, что я была психически больным человеком без будущего, пока бег не превратил меня в своего рода сверхчеловека, который никогда